В пятницу в офисе дышала краской и мерзла - после. В субботу дико воспалился глаз, слезился и вообще. В воскресенье, после ударной дозы капель, глаз прошел. Сегодня опять провела полчаса среди запахов краски и опять мерзла по дороге домой и еще чуть-чуть - дома. Глаз опять воспалился.

Внимание, вопрос: аллергия и раздражение от ядовитых паров, или все-таки переохлаждение?

Опять я выпала из социальной жизни. Надо возвращаться.
Хотя, с другой стороны, кому? О_=

@темы: lytdybr

---

Вслухомысли

Запись не адресная, а абстрактно-вслухомысленная, насторожившиеся могут выдыхать :3

Справляться с безразличием в данной области все проще. Но иногда, когда ждешь какой-то реакции от тех, чье мнение тебе отчего-то важно, пусть они сами об этом знать не знают, и не получаешь ее, хочется взять этих людей за воображаемые отвороты пиджака, проникновенно посмотреть в глаза и спросить: почему? Причин масса, на самом-то деле. От "ты мне не нравишься", до "не увидел, прости", от "вот тут строчки не так легли" до "я собирался сделать то же самое, и теперь ревную и злюсь".

Знать иногда обидно. Но гадать - выматывающе.

* * *

рыцарь Каллен

В ДА:И-фиках у нас нынче два пейринга: Каллен/жоНквизитор, три четверти Солас/Лавеллан, и на заднем плане одинокой четвертушкой танцуют Дориан с мэНквизитором. Ну, еще изредка мелькает Бык-неважно-с-кем-в-основном-слэш. На этом фантазия авторов заканчивается. Джен почти не пишут. Зачем джен, когда можно утрамбовывать тропинки романтики?

*кха*нжа*кха*

Мы с Кассандрой на этом фоне смотримся листьями зеленого лопуха на поле цветущих ирисов. Неудивительно, в общем. Но как-то иногда разочарование берет: по ДА-фандому я читать хочу, а писать не особо люблю. А твердый мужской гет не пишут, пишут солнечные кудряшки мимими и СТРАДАЙ, ЖЕНЩИНА.

И Амелл, о да, фамилия Амелл стала ВНЕЗАПНО популярна, еще более, чем после второй части. Потому что что? Правильно, сюжетная линия Этой Бывшей крайне актуальна. Я аще не шучу, я среди тех, кто таки считает ее актуальной. Прощай, Кусланд, всем глубоко плевать - тобой попользовались и бросили ради новой игрушки. Идем, пожалею.

*Эстетствующие снобы внутри меня смотрят на сложившуюся ситуацию со снисхождением и цедят Двойные Стандарты из бокала для виски, затягиваясь кубинскими Спервадобейся и Тыпростозавидуешь*

в любви непривередлив каллен
ему хотя б чтоб не мужик
и чтобы магией владела
и по фамилии амелл

Нет, я вообще не против. Свыклась помаленьку. Но в самом деле, зубы сводит от того, настолько он сладкий, этот роман. От него, от набежавших девиц с мечтами о прекрасном принце. Он выцветает и теряет свою ценность с каждой горсткой текста, фанарта и восторженных воплей. Насколько хорош был Каллен-недостижимый, настолько пусто сейчас то, что есть, обращенный фансервисом в податливую глину для сублимаций, шаблонный, безликий. Спасает его от провала только Эллис. Замечательный актер.

@темы: рыцарь Каллен опечаллен, вслухомысли

---

Behind Blue Eyes - это песня скайраса, лол.

Для нипасвещенных, дота-лор

Драгонас занимает высокий пост монаршего мага при дворе Жуткого Гнезда, но дни его полны печали. По праву рождения он обязан защищать любого, кто займет Терновое Гнездо, но действующую королеву скайрасов он ненавидит всем сердцем. Будучи юношей знатного происхождения, он общался и дружил со старшей принцессой скайрасов, Шендельзар, которая должна была следующей занять Гнездо. Нежно и непоколебимо он любил ее, но когда пришла пора приступить к учебе, Драгонас с головой погрузился в тайны магии скайрасов.

Одержимый неземными материями, он проглядел вполне земные знаки интриг, которые намекали на заговор против Шендельзар, и уже не имел шансов предотвратить этот заговор. Когда двор потряс стремительный и жестокий переворот, Драгонас бросил обучение и обнаружил, что самый дорогой друг всей его жизни пропала. Терновое Гнездо теперь принадлежало беспощадной младшей сестре Шендельзар, и Драгонас не мог ничего поделать. Магия скайрасов служит лишь верным защитникам племени скайрасов, поэтому, пойди он против Гнезда — оказался бы бессилен.

Он остался верен своему положению веря, что однажды придет день, когда его любовь вернет свое принадлежащее по праву место. Его тайна была известна лишь богине Скриок, чья магия превратила искалеченное тело Шендельзар в воплощение чистой мести. Да, Драгонас грезит о возвращении своей возлюбленной королевы в Жуткое Гнездо, но еще более отчаянно мечтает вернуть Шендельзар ее полностью исцеленную физическую форму. Для него, благородного и добросердечного существа, двуличная роль при дворе становится пыткой, но самая жуткая пытка из всех — представлять ту ненависть, которую должна хранить к нему в своем сердце Vengeful Spirit.


The Who - Behind Blue Eyes на pleer.com


Limp Bizkit - Behind Blue Eyes на pleer.com

No one knows what it's like
To be the bad man [предатель, не уберег]
To be the sad man [тоскует о своей потере]
Behind blue eyes


[погладь автора]

No one knows what it's like
To be hated [ненавидим Шендельзар]
To be fated
To telling only lies [вынужден жить "двойной" жизнью]



But my dreams
They aren't as empty
As my conscience seems to be [лор, лор, лор]

I have hours, only lonely
My love is vengeance [O RLY?!]
That's never free [O RLY?!]



Ну ощем да.

@темы: в гнездо.mp3, в гнездо.jpg, всё корабль

---

Поскольку некоторые статистические данные то и дело пытаются напомнить мне, что пишу я вовсе даже средненько, и для узкого круга своих заинтерсованных лиц (don't we all? хахаха), и поскольку вокруг меня слишком много дорогих людей пребывают в состоянии зимнего удручения, снова настало время лечебных песен от Гэвина! Теперь - с переводом.

Да, это беспардонный дубль видео. Не, не хочу поднимать старую запись.

Не смотри по сторонам! Оно там!

Miracle of Sound - Every Time You Look Around

Troubles on the wild mind Questions in the sleepless nights Answers that we design Only come in mays and mights This tide gets you down But swim up now, refuse to drown There’s so much to learn You've just got to wait your turn And when you think you’ve seen it all... Every time you look around Life is gonna try to keep you down Every time you look away Someone’s gonna come lead you astray With the flick of a wrist And the wink of an eye With the twist of a tail On the roll of a die But keep your head held high... Head high!! Just because they told you so That doesn’t make it true Sometimes the only sure things are The instincts inside you And time ain't your friend Beauty always has to end It’s fine to be scared We get here so unprepared And when you think you’ve seen it all.... Every time you look around Life is gonna try to keep you down Every time you look away Someone’s gonna come lead you astray With the flick of a wrist And the wink of an eye With the twist of a tail On the roll of a die But keep your head held high... And I know it’s hard to crack a smile sometimes... The panic drills its way into your mind... But don’t lay down... Don’t lay down.... Every time you look around Life is gonna try to keep you down Every time you look away Someone’s gonna come lead you astray With the flick of a wrist And the wink of an eye With the twist of a tail On the roll of a die But keep your head held high... Keep your head held high!! Head high!!

Страхи и тревоги Ночью не дают уснуть, Не найти дороги Среди "может" с "как-нибудь". Сомнений волне Не сдайся, сражайся с ней, Весь мир тебя ждет Придет в нем и твой черед. Когда решишь, что знаешь все... Не смотри по сторонам! Жизнь захочет удержать у дна. Поворачивать не смей! Тех гони, кто сбить с пути хотел. Без вины обвинив, Твой нарушив покой, Подмигнув, обхитрив, Поманив за собой... Хвост держи трубой! Трубой! Истиной слова чужих Не торопись считать, Порой, поверь мне, ты можешь Лишь сердцу доверять Годам есть цена, И молодость не вечна. Свой страх не стыдись - Как знать, что готовит жизнь? Когда решишь, что знаешь все... Не смотри по сторонам! Жизнь захочет удержать у дна. Поворачивать не смей! Тех гони, кто сбить с пути хотел. Без вины обвинив, Твой нарушив покой, Подмигнув, обхитрив, Поманив за собой... Хвост держи трубой! Да, трудно нам порой держать лицо, Когда у горла страх тесней кольцом... Но выше нос... Выше нос! Не смотри по сторонам! Жизнь захочет удержать у дна. Поворачивать не смей! Тех гони, кто сбить с пути хотел. Без вины обвинив, Твой нарушив покой, Подмигнув, обхитрив, Поманив за собой... Хвост держи трубой... Хвост держи трубой! Трубой!

В оригинальном варианте [перевода] одна строчка отличается. Но я решила подменить ее, сделав чу-у-уточку более личным *внимательно смотрит*

@темы: в песню слов, в гнездо.avi

---

Вдогонку к милорду Тревельяну, раз такое дело.

На самом деле ситуация вышла смешная до невозможности.

Диванные спойлеры по ДАИнквизишн, Волшебные Программисты и Очень Полезные Ссылки, тоже спойлерные.

На самом деле, Дивайн у меня должна была стать Лелиана

Я ж патрулирую эту тему на офформуе, как тот боец с ружжом и биноклем, жду, когда код начнут ломать. И когда Волшебный Программист пришел и сказал, что он уже и скальпель приготовил, и даже вскрыл маленько - встрепенулась и стойку сделала. Охотничью, не на руках.

Волшебный Программист сначала выложил список аппрувальных баллов за каждый диалоговый ответ и принятое по ходу игры решение. Я очки протерла, подсчитала и озадачилась: Лелиана впереди на полторы головы, елки зеленые. Почесала маковку, села дальше ждать.

Далее Волшебный Программист выложил тулзу, вскрывающую сэйвы и анализирующую флаги сюжета и набранные аппрувал-поинты для каждой из кандидаток. Увидев результаты сейвов, записанных на млорда Тревельяна, я зачесалась прямо вся, не только маковка - Лелиана, ащщ! Лелиана набрала двадцать баллов, Кассандра - ноль, леди Вивьен - минус четыре.

Возник вопрос: какого кривого кода у меня отняли мою принцессу-воина тогда?

Вощем, два дня исканий истины сначала от Волшебного Программиста, потом - моих собственных изысканий, и вуаля. Причина, по которой Кассандра радостно вылетает в дефолтные жрицы, сколько бы очков ни набрали ее конкруентки, не ясна, но это именно то, что случается после квеста в Зимнем Дворце. Запилить ее обратно в не-жрицы получилось только прямым отказом в поддержке в диалогах с матерью Жизель и в последующем диалоге про "а сама-то ты что, хочешь этого?"

Но теперь ясно одно: СЧАСТЬЕ ПРИШЛО В ЖИЗНЬ ТРЕВЕЛЬЯНА. Потому что я не должна буду метагеймить и портить отличны, гладенький ролеплей ради Кассандры в женах, а не в дивайнах. Надо просто будет стукнуть кулаком разок по столу и сказать: женщина, уймись! Не отдам тебя!
Ну, еще разок. Перед тем разом, на стене.

В общем, как только запилят аналог "Черного магазина" - я снова в игре, мвахаха.

Ах да, ссылки же.
Тулза от волшебного программиста (выдает аппрувал сопартийцев, результаты дивайнивания, сюжетные выборы и данные о локациях и мелких решениях по аватарке сейву): тыц.
Список ключевых диалогов, влияющих на дивайнивание той или иной кандидатки: dragonage.wikia.com/wiki/Divine_election.

@темы: рыцарь Каллен опечаллен

---

Все еще считаю, что лучшие впечатления получаются от игр, подсмотренных у кого-то. Может, волшебство сопереживания заставляет пропускать чужие эмоции через себя и резонировать с чем-то и куда-то, может, принцип "обезьянка видит - обезьянка делает" еще более волшебен, понятия не имею.

ПАФОС ПАФОС ПЫЩ.

И вот уже вчера и немножко сегодня ко мне приходит коммандер Шепард, светлоглазая Лорка-хлорка. Становится за спиной, кладет подбородок на макушку, обнимает, упираясь локтями мне в плечи, запускает пальцы в волосы. Спрашивает голосом Дженнифер Хейл, негромко и низко: "Может, пора?"

Не пора. Не пора, коммандер. Каждое "пора" - нож в сердце и знак того, что потом мы с тобой еще долго не увидимся. Каждое "пора" нужно смаковать осторожно, ныряя в него с головой, тратить его так, как оно того заслуживает. Пока время на это - роскошь, да и рядом нетерпеливо ждет м'лорд Тревельян.
Но уже скоро.

ПЫЩ ПЫЩ ПЫ... Э, куда делся мой черновик? Погодите. Это что, заново вот эти следующие слова писать?

Занятно вспоминать, как Хейл от части к части для меня превращалась из голоса Шепард в саму Шепард. Срасталась и срослась так крепко, что потом пришлось с мясом отрывать.

Любопытно мне... все еще любопытно, как она сама воспринимает это все. Относится ли к своим героям как-то особенно? Или для нее это - работа, которая начинается, проживается жизнью и заканчивается на пороге студии звукозаписи? Обидно было бы, если так. Обидно в том плане, что человек, который построил, вылепил и создал - и как это, как это не сможет в полной мере насладиться тем, что сделал? Не поймет, как оно прекрасно, в той мощи, в какой понимаем мы? Дикость какая-то.

@темы: эффект массы, результат скорости, голоса за кадром

---

Вообще я достаточно маленькое существо, и волнуюсь по многим глупым поводам.
И иногда чтобы что-то сделать, чтобы дерзнуть, мне нужно долго набираться сил и смелости. Но, в связи с тем, что я - маленькое существо, то и дерзновение у меня, в сравнении с глобальной картиной мира, получается _{маленькое}. Хотя я-то, конечно, со своей стороны считаю, что оно просто ОГРОМНОЕ.

Вот и выходит, что я такая дерзаю, глаза зажмуриваю, и жду, что случится. Потому что ну как это "не случится", посмотрите, как я дерзнула! А мир вокруг даже не заметил, на самом деле, потому что... ну, мелко. Как про Луну, только наоборот - огромный шаг для одного человека и совсем незаметный - для человечества.

И, в общем-то, это совершенно нормально. Нет, это правда именно то, чего можно ожидать - с каждым разом все более именно то. И с каждым вот таким пустым ходом я немножко меньше верю в положительное чудо. И обретаю еще одно доказательство того, что сказок не бывает. И испытываю еще меньше желания и мотивационных сил дерзать в следующий раз.

Зачем?
А меня ругают: Как же так! Нельзя так говорить! Не настраивай себя отрицательно! Как себе задашь установку, так и будет!

А хули там "установка". Я вот задала себе установку, что все будет замечательно. Раз задала, два задала, три задала. И?
Рано или поздно кредит доверия положительным результатам, лишенный подзарядки, истает.

"А ты просто делай".
Да делаю я, делаю.

@темы: ларэ-и-т'аэ

---

Мне ошшень нравится эта песня вокально, одна из всех лучших у Гэвина - та, в которой он не столько поет, сколько играет, и такой, я не знаю... внутри больше, чем снаружи. И атмосфера у нее совершенно игровая - тронутая, кишками наружу, извращенная.

Но все равно брр.

U know what's inside.

Miracle of Sound - Into the Mind

Amid the cracks in mirrors The glow is growing dimmer Ascend from putrid rivers Stumbling blind... And when the walls are closing And when you’re crawling, choking Tumbling deeper down into the mind When intuition fails you I will spit, exhale you Tumbling deeper down into the mind The keepers of creation Discharge my automation Deprived of all sensation Stumbling blind... And when the walls are closing And when you’re crawling, choking Tumbling deeper down into the mind When intuition fails you I will spit, exhale you Tumbling deeper down into the mind I’m over here... Amid the cracks in mirrors... And when the walls are closing And when you’re crawling, choking Tumbling deeper down into the mind When intuition fails you I will spit, exhale you Tumbling deeper down into the mind Deeper into the mind Sleep in the deprivation Deeper into the mind Spit and exhale Amid the cracks in mirrors...

Зеркал разбитых щели Здесь светят все тусклее Из рек гнилых - на берег Сбит с пути И стены ближе, ближе Скребешься, еле дышишь, Вязнешь глубже в разуме моем Не знаешь, чему верить, Вобран и извергнут, Вязнешь глубже в разуме моем Творец на цепь посажен Ошкурен, выжат, страшен Кошмаров личных стражей Сбит с пути И стены ближе, ближе Скребешься, еле дышишь, Вязнешь глубже в разуме моем Не знаешь, чему верить, Вобран и извергнут, Вязнешь глубже в разуме моем Гляди, я здесь... В щелях зеркал разбитых... И стены ближе, ближе Скребешься, еле дышишь, Вязнешь глубже в разуме моем Не знаешь, чему верить, Вобран и извергнут, Вязнешь глубже в разуме моем Глубже в рассудок мой Сон не приносит отдых Глубже в рассудок мой Вобран, извергнут В щелях зеркал разбитых...

Я, как честный человек, начала перевод только после того, как досмотрела, прохождение Марк(иплаер)а. Чтобы... эээ... ну, знать, о чем. Игра, в лучших традициях мозготрудных хорроров с СПГС, только посмеялась над этой попыткой -_-

@темы: в песню слов, в гнездо.avi

---

Он был слишком притягателен, чтобы удержаться от гета с ОЖП. Двойные стандарты-ы!

Фандом: Dota2, но непосвященные не заметят, там связей особых нет.
Герои: один воин в маске, один эпизодический святой рыцарь, левые женщины и мужчины из простонародья.
Размер: да вообще дофига как-то вышло, 11 тыщ слов.
Жанр: недопрегет, драма, все несчастны, потом немножко счастливы, но тут все закончилось.
А названия у него нет.

* * *

Океан был проклят для него.
Дикие духи вод желали его смерти. Они тянули вниз, цеплялись когтями и щупальцами, волокли в бездну. Но он ушел – второй раз за жизнь, и, кто знает, последний ли? Океан не успокоится, пока единственный оставшийся из детей острова Масок не ляжет на его холодное дно.
Слепо шаря перед собой в поисках своего клинка, он думал только о том, стоят ли его силы этой вечной борьбы. Ненависть стихии не победить с помощью меча. От проклятия духов не уйти стремительным рывком. Что может он, сейчас?
"Выход есть. Стать лучше. Найти способ".

Закашлявшись, он поднялся на ноги. Берег плыл под босыми ступнями, кровь собиралась внутри и снаружи, там, где тяжелое дерево корабельных досок ударилось о его грудь. Мех накидки сосульками повис с плеч, и был таким же холодным и гладким от впитавшейся воды.
– Звать на помощь. Стоит ли? – пробормотал он, делая первый шаг.
Идти оказалось проще, чем он ожидал, а береговая полоса – короче. Через то, что стало вечностью, впереди моргнули огнями окна, а дыхание стало рваным, и он понял, как сильно устал.
– Уйти с честью, или идти с честью? – спросил он себя, опускаясь на колени. До ближайшей хижины было рукой подать, но смог бы он преодолеть эти сажени?
В тумане собственной усталости он слышал скрип двери и звонкий испуганный возглас: "Зверь!" "Я не зверь", – хотелось оправдаться, – "лишь странник". Но шум голосов и шагов надавил на него со всех сторон, связал язык, сковал бессилием. И сквозь мешанину звуков отчетливо проступил еще один: пение стали и воздуха.
– Дай поднять голову, – пробормотал он. – Убей – после.
Погибнуть, так хоть с честью. От рук живой плоти, не духов океана.
– Это человек, Юка, – новый голос был совсем близко. – Он ранен! Беги за помощью, сейчас же, не стой!
Сталь шлепнулась рядом, на песок и траву, отдалась знакомым звоном.
– Живи, странник, – руки, коснувшиеся его, были тонкими, но сильными. Потянули его наверх, помогли встать, привели в тепло и отпустили, давая ему упасть на что-то мягкое и низкое. Постель?
– Мне нужно осмотреть твои раны. Тебя придется избавить от одежды, странник. И от-
Его спаситель вскрикнул, когда чужие пальцы жестко сомкнулись на его – ее – запастье. Теперь он точно знал, что рядом женщина.
– Не трогай. Маску, – последнее, что он смог сказать прежде, чем провалиться в беспамятство.

*

– Не трогай маску, – первое, что он услышал, вернувшись в мир. Человеческое тепло рядом – первое, что почувствовал.
– Я посмотрю и верну на место, – голос был звонкий и чистый. Он мог принадлежать красивой девушке с глазами, точно миндаль.
Пахло от нее миндалем.
– Просто не трогай, Юка.
Второй голос был ниже и спокойнее. Он не мог угадать его обладательницу. Зато теперь видел, что не ошибся с первой догадкой. Девушка, стоящая над его постелью, была и в самом деле красивой: оливковый блеск кожи, густая волна волос, юность тела. Смотрела она себе за плечо, на ту, что возражала ей, и линия шеи, линия челюсти были изгибом прекраснейшего из клинков.
– Ну почему?!
Он пошевелился и вздохнул.
– Потому, что он проснулся, – ответил спокойный голос.
Девушка стремительно обернулась. Вопреки ожиданиям, не охнула, не смутилась – наоборот, улыбнулась светло и широко, присела рядом.
– Привет, – поздоровалась она. – Как ты? Цел? Можно снять твою маску?
– Нет, – ответил он по порядку, поднимаясь на локтях. – Цел. Были дни лучше.
Она рассмеялась.
– Ну конечно, у тебя были дни лучше! Ты же разбился с кораблем.
Солнце из окон закрыла тень, и он узнал в приблизившейся фигуре силуэт той, что привела его в дом вчера. Вчера?
– Сколько я здесь?
– Я нашла тебя вчера ночью, – поделилась девушка, поглядывая на него искоса. – Меня Юка зовут.
– Юрнеро.
Собственное имя легко скатилось с языка гортанной песней. Юке это, похоже, понравилось – она улыбнулась еще шире и подвинулась на постели, давая сесть другой женщине.
– Ты дашь мне осмотреть себя, Юрнеро? – спросила та.
Он кивнул, разрешая. Поднялся выше, опираясь об изголовье, и следил за тем, как осторожные руки снимают его повязки. Спасительницы его были похожи, будто воды одной реки, разве что Юка была младше. Там, где ее красота цвела юностью весны, лицо ее собеседницы дышало последними днями лета. Мать и дочь? Сестры?
– Принеси мне мазь, Юка, – повелела женщина.
– Хорошо, – та лисицей скользнула с изножья постели и легкие шаги порхнули по доскам хижины, прочь от взгляда Юрнеро.
– Юка, – повторил он. – А твое имя?
– Тено, – женщина улыбнулась ему, складывая ладони на коленях.
– Твоя дочь?
– Племянница, – ответила она. – И младшая сестра.
Он нахмурился.
– Как так вышло?
– Мой отец взял старшую из моих сестер в жены после того, как наша мать ушла, – склонила голову женщина.
Юрнеро задумался, подыскивая слова. Он не хотел оскорблять поспешными выводами своих спасителей.
– Традиция?
– Прихоть.
– Это... недостойно, – он помолчал. – Могу бросить ему вызов и убить. Хочешь?
Она моргнула и на какой-то миг в ее широко распахнутых глазах отразилось белое дерево с узором из красных слез. Потом рассмеялась.
– Ты странный, Юрнеро.
– Я знаю цену чести, – он отвернулся. – Не хотел тебя обидеть.
– Я не обиделась, – Тено вздохнула. – В любом случае, ты опоздал. Боги забрали его несколько лет назад.
– Оставил твою сестру и ее дочь?
– Она снова вышла замуж, – Тено пожала плечами. – О них с Юкой есть, кому заботиться.
– О тебе?
– Если ты спрашиваешь о том, заботятся ли они обо мне, то да. Если о муже, то нет. У меня нет на это права.
Он склонил к плечу голову.
– Прихоть?
На этот раз ее улыбка вышла скованной.
– Традиция.
Их разделила тишина, колючим одеялом легла на плечи Юрнеро. Он подумал о том, вел ли себя неподобающе.
– Странные ты ведешь беседы для того, кто пережил шторм и кораблекрушение, – Тено обхватила себя за локти и уставилась в окно. Ее веки были припухшими и тяжелыми, с синей каймой. Юрнеро спросил себя: провела ли она всю ночь возле него, следя за тем, чтобы он выжил?
– Я странный, – он пожал плечами. – Ты сказала.
– Я не имела в виду ничего плохого.
– Как и я.
Он смотрел, как она обводит вглядом контур белой маски, как обращает его глаза в глаза с ним.
– Твоя маска... Тоже традиция?
Вопрос этот отбивал ритм его сердца и танцевал на струнах души. Боль – за боль? Неловкость – за неловкость?
Правду – за правду, решил он.
– Мое лицо. Мои обеты.
Тено ждала чего-то большего, и тогда он продолжил:
– Я – последний из своего народа. Последний из детей острова Масок, ушедшего на дно океана. Это, – он коснулся все еще чуть влажного дерева, – моя клятва и память. Мои предки и вера.
Он подумал.
– Можно назвать традицией.
Теперь неловко, кажется, было им обоим. Юрнеро понял, что разговор и в самом деле вышел странным, и решил вести себя так, как должны вести себя потерпевшие кораблекружение в чужом краю.
– Где я?
– На западе континента. Вряд ли у нашей деревни есть знакомое тебе название, странник, – Тено поднялась с постели. – Здесь нет ничего, кроме рыбаков и женщин, которые ждут их возвращения с добычей.
Она задумалась.
– Быть может, если ты скажешь мне, куда держал путь, я могу ответить тебе точнее?
Юрнеро смотрел за тем, как она отбирает травы, разложенные на столе. Рядом, распространяя слабый запах, лежала выпотрошенная и приготовленная к готовке рыба.
– Мой корабль шел... в Хажадальские пустоши.
Тено покачала головой.
– Тогда удача изменила тебе. Сожалею, Юрнеро – Хажадал далеко на юг отсюда.
– О чем ты говоришь, Тено? – Юка появилась в дверях, держа в руках глиняную чашку с мазью и чистые повязки. – Удача на его стороне!
Она прошла к постели, аккуратно уместила свою ношу на столике рядом.
– Гляди – он жив. Разве нельзя счесть это улыбкой богов?
– Ему будет еще лучше, если ты позаботишься о его ранах, милая, – улыбнулась Тено. – А я – накормлю сытным завтраком.
Юка присела на край постели. Юрнеро подвинулся, бедром чувствуя ее тепло.
– Позволишь мне? – она пытливо вгляделась ему в лицо.
Он кивнул и вновь откинулся на подушки в изголовье, расслабляясь. Пальцы, огладившие раны на его груди, были удивительно нежны, а мазь унимала боль быстрее, чем он успевал ощутить ее подготовленным сознанием, и жизнь казалась на так уж плоха.
– Ты воин, Юрнеро? – Юка коснулась плетения шрамов на его правом боку.
– Да.
– И не любишь долгие беседы, – он не любил. Отвык от них, быть может? Считал, что слова – бесполезный песок, и говорят лишь клинки и тело?
– Да.
Юка фыркнула. Стерла остатки мази, принялась заново накладывать повязки: наклоняясь ближе, пропускала ленту ткани между изголовьем постели и его спиной, роняла свое дыхание ему на шею, щекотала рекой волос чувствительную кожу возле бедренных костей. Но Юрнеро дышал глубоко и размеренно, борясь с чувствами, пробуждения которых не желал – и побеждал.
– Все готово? – спросила Тено, закончив расставлять на столе тарелки. Юка кивнула, отводя черную прядь за ухо.
– Да.
Обе женщины молча следили за тем, как он осторожно спускает ноги с постели и поднимается, опираясь на изголовье. Так мать – Юрнеро усмехнулся – следит за первыми шагами ребенка, готовая подхватить, подставить свою ладонь в любой момент.
– Как ты ешь, скажи на милость? – убедившись, что с ним все в порядке, Юка вновь приняла любопытный вид. "Черная лиса", – подумалось ему.
– Молча и в одиночестве.
Юка посчитала его слова шуткой и охотно рассмеялась. Тено подняла глаза от миски с рыбой:
– Можешь занять заднюю комнату, – радушно предложила она.
– Спасибо, – кивнул Юрнеро. Юка встрепенулась.
– Эй, ты же не всерьез!
Он повернул к ней лицо.
– Я никогда не шучу.
Теперь улыбалась уже Тено.
– Я прослежу, чтобы Юка не беспокоила твоего завтрака, Юрнеро, – пообещала она, пока сестра ее, надув губы, усаживалась за стол. Юрнеро посчитал забавным то, что она даже не пыталась спорить: законы этой семьи читались ясно. Слово Тено имело очевидный вес и силу в глазах сестры.
Это говорило о... достоинстве?

Пиша, которой с ним поделились, была простой. Свежая, горячая рыба, приготовленная с травами и щедро сдобренная солью, вязкий хлеб и травяная настойка. Вкус рыбы ощущался во всем, даже в ней, но Юрнеро не был разобрчив. В своей жизни он испытал достаточно голода, чтобы считать такой завтрак не только сносным, но и достойным похвалы.
Жаль только, что такая пища не даст ему восстановиться быстрее. Кто знает, насколько хватит гостеприимства его хозяев, когда они узнают, что он не покинет их через день или неделю? Что его раны – не только те, что видны взгляду?
Он жевал хлеб медленно и тщательно. Привычка растягивать трапезу въелась ему под кожу, и не желала уходить даже теперь, когда еды было вдосталь. Желудок, привыкший к голоду, насытился слишком быстро, но он заставил себя съесть все до последней крошки: неблагодарность пренебрежения угощением была бесчестьем для хозяек. К тому же, следовало приучать себя к возвращению сил, каким бы медленным оно ни стало.
Солнечный луч, бивший из единственной широкой щели под потолком, прошел расстояние от его колена до бедра, и Юрнеро понял, что слишком много времени провел в одиночестве этой комнаты. Нужно было возвращаться.

– Насытился?
– Да, – он поставил миски на стол, сомкнул кулаки напротив груди и поклонился. – Благодарю.
С высоты его полного роста хижина выглядела иначе, чем с постели. Обстановка ее была скромной: широкий стол, несколько стульев, ширма, разделяющая одинокую лежанку и то, что могло быть кухней, множество утвари по стенам, корзины и бочка с водой... он повел плечами, чувствуя неловкость. Похоже, сегодняшней ночью ему пришлось занять хозяйскую постель.
– Я не хотел стеснять вас, – кивнул он в сторону лежанки.
– Все в порядке, – ободрила его Тено.
Пока его не было, женщины закончили завтракать, убрали посуду и занялись сортировкой трав. Юрнеро начало казаться, что в их жизни и в самом деле не было ничего кроме трав и рыбы.
Он устыдился той искры неодобрения, которую услышал в своих мыслях. Не зная, куда девать глаза, осмотрел себя, впервые обращая внимание на то, во что был одет: простые полотняные штаны, распахнутая на груди рубашка.
Куда больше, чем было при нем после побега.
– Где моя одежда?
– Сушится снаружи, – ответила Тено. – Я починила твою накидку. Надеюсь, ты не против.
– Нет. Спасибо.
– Такой красивый мех, – задумчиво произнесла Юка, перебирая стебли. – Ты в ней совсем на зверя похож. Я приняла тебя за дикого буйвола вчера – большой, рогатый...
Она подавила смешок и искоса взглянула на Юрнеро.
– Прости, если напугал тебя, – поклонился он.
– Ничего, – она пожала плечами.
Он огляделся:
– Где я могу умыться?
– Если тебе все равно, то можешь воспользоваться бочкой возле крыльца, – ответила Тено, не глядя махнув рукой в сторону выхода. – Если ищешь одиночества и не ищешь посторонних глаз, спустись к океану. Идти недалеко.
– Спасибо, – кивнул он снова.
Юка переплела пальцы и заинтересованно посмотрела на него.
– А что, умываешься ты тоже в маске?
Юрнеро повернулся к ней.
– Я снимаю с себя все лишнее.
Она хихикнула, и Тено решила пресечь дальнейшие разговоры.
– Юка, принесешь нашему гостю полотенца?
Та вздохнула, но повиновалась. Выпорхнула из комнаты, напевая что-то, оставив запах миндаля и врезавшийся в память блеск волос.
– Тебе стоит сказать ей про свои обеты, – Тено проследила за сестрой взглядом, прежде, чем вернуться к своему занятию. – Она поймет, и перестанет тревожить просьбами, чтобы ты показал свое лицо.
Юрнеро нахмурился.
– Это – мое лицо.
Она в ответ только усмехнулась.
– Не все встреченные тобой люди легко привыкают к такому объяснению, странник. Юка точно не примет его с первого раза. Слишком любопытна и настойчива.
– Тяга к новым знаниям – не порок, – заметил Юрнеро. – Настойчивость – черта славных воинов. Но ее желание невыполнимо.
Он кивнул.
– Я дам ей это понять.
– Я буду тебе благодарна, – Тено кивнула тоже.

Юка вернулась с полотенцами, и он принял их из ее рук и вышел наружу. Ветер коснулся загорелой кожи; прочь от хижины тянулась рваная цепочка следов, смазанная и почти незаметная у стен, четкая – дальше. Шаг за шагом Юрнеро двинулся вдоль нее, оставляя новые следы, шаг за шагом в его памяти расплеталась лента событий. Кровь и вода, огонь и злая стихия. Ветер, рвущий за волосы, сбивающий с ног. Страх, тенью крадущийся в самые глубины души и сердца...
Пальцы ног лизнул прибой.
Сейчас океан был тих и спокоен, как пес в поводу у хозяина. Голубым сверкала его гладкая поверхность, ласковым шепотом отзывались волны. Побережье было умыто ими дочиста: ни одного осколка прошлого шторма. Только он. Всегда. Единственный, оставшийся в живых.
Снова и снова.

– Знаешь, – воодушевленно начала Юка, откладывая пучок трав, – ему ведь может стать плохо там, на берегу. Нужно, чтобы кто-то проследил за тем, чтобы он не потерял сознание и не утонул, верно? Кто-то, кто позаботится...
– Юка, – вздохнула Тено. – Я знаю, к чему ты ведешь.
– И ты все равно не сможешь меня удержать!
Она вскочила на ноги, гордо тряхнула волосами и исчезла за дверью, дотла сжигаемая любопытством. Да, их гость наверняка не станет обнажать лицо в ее присутствии – но только если она выдаст себя. На берегу растут совершенно прекрасные камыши, густые и будто созданные для таких случаев. Ей ничего не стоит бесшумно спрятаться в них и подглядеть хотя бы одним глазком...

Спустя каких-то пару минут после своего ухода Юка ворвалась в хижину, красная и сконфуженная, и, не говоря ни слова, уселась рядом с сестрой и принялась помогать ей с травами.
А Юрнеро, стоя на берегу, улыбался солнцу. Он ведь не солгал.
Умываясь, дети острова Масок снимают с себя все.

*

– Ты можешь оставаться здесь столько, сколько потребуется, чтобы восстановить силы, – сказала ему Тено назавтра.
Щедрость от неведения. Как часто люди предлагают то, чего не могут дать?
Каждый раз, когда считают, что знают наверняка, сколько потребует проситель.
– Я уйду на рассвете, – кивнул он.
Тено нахмурилась.
– До завтра твоим ранам не зажить.
– Они стянутся. Повязки защитят их.
Раздражение морщинкой легло между ее бровей.
– Ты не сможешь путешествовать в таком состоянии.
– Было хуже. Я выжил.
Лицо ее исказило, испортило упрямое неодобрение – но глаза стали ярче.
– Ради чего терзать и испытывать себя на прочность, когда ты можешь просто подождать и набраться сил?
Юрнеро обернулся к ней всем корпусом.
– Я занимаю место.
Он был высок и широк в плечах, тяжел телом. Но та мощь, которая повергала в страх его врагов, обошла Тено, как обходят острый камень воды реки.
– А вот это, – она сложила руки на груди, – решать не тебе, странник. Это – мой дом, и в моей власти давать в нем приют, или отказывать в нем. Лишнюю постель отыскать проще, чем дать телу утраченное здоровье.
Глупая женщина! Юрнеро ощутил, как ответное раздражение крадется по спине, горячим шепотом забирается за шиворот. Как объяснить ей, что не стоит давать обещания первому встречному? Как дать понять, что задуманное благо иной раз разит больнее злого умысла?
Он отвернулся.
– Если я уйду, то уйду сейчас. Если останусь восстанавливать силы – останусь на месяцы. Месяцы с чужаком под одной крышей. Разумно для вас?
Они застыли, глаза в глаза: клинок и щит, полные упрямством друг друга и раздраженные сверх меры на пустом месте.
– Чужак перестает быть им спустя неделю-другую! – весело напомнил им новый голос.
Юка, решившая вновь навестить сестру, стояла в дверях. Солнце рисовало ее силуэт мягким золотом, и этот свет оказался тем, что смягчило Тено, точно по волшебству. Она шагнула в сторону, привлекла сестру к себе, обняла, гладя по волосам, искренне счастливая ее появлению.
Под грудь Юрнеро вошло тонкое шило боли.
– У тебя кровь, – заметила Юка, высвобождаясь из объятий и касаясь крохотного алого пятна на выбеленном льне повязок. – Нужно сменить.
На этот раз он не стал спорить.
– Да.
– Останься, – попросила она, разматывая полосы ткани. – Тено права. Ты болен, и должен набраться сил.
– Ты приглашаешь чужака в дом, где есть хозяйка. Пусть хозяйка сама говорит за себя.
– Я уже сказала, – Тено подошла ближе, неся целебную мазь. Толкнула его ладонью в грудь, заставив откинуться назад – излишне грубо для того, кто остыл от спора; щедро зачерпнула мазь пальцами и принялась обрабатывать открывшиеся раны. – И не откажусь от своих слов. Ты волен остаться, странник – так отчего бы тебе не последовать за этой волей?

Если его путь был проклят океаном и его духами, то есть ли разница, какую дорогу он выберет? Дороги так или иначе приведут его к войне. Но что, если его время движется только тогда, когда вращается земля под его ногами? Что, если он остановится? Застынет ли оно вместе с ним, на перекрестке путей, давая ему такую долгожданную передышку?
– У меня есть свои руки. И опыт, – он отобрал у Тено мазь и отстранил ее прочь. – Если я стану есть твой хлеб и дышать твоим воздухом, не отказывай мне в чести хотя бы самому ухаживать за собой.

Юка рассмеялась.
И Юрнеро остался.

*

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты красивый?
Юка развешивала на заднем дворе белье на просушку, Юрнеро – колол дрова и складывал их в поленницу. Хрипло выдохнув, он опустил топор на очередной чурбан и честно ответил, сберегая дыхание:
– Нет.
– Это потому, что ты носишь маску, – поделилась с ним девушка.
Он выпрямился.
– Не потому, что никто не считает меня красивым?
– Я считаю тебя красивым! – сверкнула улыбкой Юка.
Юрнеро не нашелся с ответом. Нахмурившись, он вернулся к своему занятию, стараясь не подавать вида, что его тревожат подобные беседы. Со дня своего спасения он не мог не знать и не чувствовать, что интересен ей. Его беспокоил этот интерес. Он не мог понять, что делать с ним и как отвечать – и полное бездействие Тено не добавляло ясности.
Она вела себя так, точно ничего не происходит. И каждый раз думая об этом, Юрнеро, неясно отчего, раздражался.
Жизнь в рыбацкой деревне оказалась не такой плохой, как он боялся. За то, что ему дали приют, он старался отплатить втройне: безропотно помогал в делах, которые требовали его помощи, исполнял все то, что должен был делать мужчина в доме, был сильным там, где нуждались в силе. Старательно избегая односельчан Тено и Юки, с этими двумя он быстро перестал чувствовать себя чужаком.
Но все же с нетерпением ждал, когда сможет продолжить свой путь.

Физический труд, сытная еда и густой воздух ставили его на ноги, но совсем не так быстро, как хотелось. Долгое заточение иссушило его тело. Да, он мог бросить вызов любому воину и выйти с победой, но впереди его ждали не любые. И пролить их кровь смог бы только он-давно-прежний. Сколько времени было потеряно? Сколько пройдет прежде, чем его клинок станет таким же стремительным, как раньше?
– Близится сезон штормов, – говорила ему Тено, замечая его нетерпение. Так псы запрокидывают голову, нюхая воздух, и беспокойно кружат у кромки воды, ожидая лодку хозяина. – Наберись спокойствия, ты все равно не сможешь путешествовать через океан.
– Не собирался, – коротко отвечал Юрнеро.
Не лгал. Он собирался обойти океан по его кромке. Найти зверя под седло и двигаться вперед, по твердой земле до тех пор, пока Хажадал не развернется перед ним в сухом и жарком блеске. Пока не встретит его тот, с кем было уговорено увидеться.
– Почему? – удивлялась Тено.
– Смерть не сделает меня ближе к цели, – отвечал он. Изгибал бровь и добавлял с усмешкой: – Если это не смерть врага.
В ответ она пыталась убедить его, что духов океана возможно склонить на свою сторону. Что, однажды обжегшись, можно избавиться от страха обжигаться вновь. Что каждый, переживший кораблекрушение, чувствует себя так, как чувствует он – но не каждый остается привязан к земле.
Юрнеро был благодарен ей за эти попытки, но что она могла понять? Страх его-воина, его-изгнанника перед водами был иного порядка, чем страх рыбаков или матросов. Это была личная вражда. Это была особенная ненависть.
Чем Создатель Масок мог насолить великому океану, чтобы тот ополчился против всех его детей, Юрнеро предпочитал не догадываться.

Закончив с дровами, он ненадолго зашел в дом – оставить топор и забрать клинок и шесты для занятий, и на обратном пути столкнулся в дверях с Юкой.
– Опять прячешься? – поинтересовалась она, уперев руки в пояс.
Прячется? Что ж, если ей хочется так считать, не в его власти убеждать в обратном.
– Да.
Облегченные тренировки, с которых он начинал восстановление, отлично вмещал задний двор Тено. Однако с некоторых пор Юрнеро нашел, что они привлекают слишком много ненужного внимания со стороны чужаков. Тому, что какой-то странный интерес в его занятиях с мечом находят женщины, Юрнеро удивляться не стал – но вскоре к ним присоединились и мужчины. Самым упрямым и настойчивым из них был друг Юки, рослый и крепкий парень по имени Хакато – раз за разом появляясь в поле его зрения, Юрнеро рисковал тем, что ему придется выслушивать горячие просьбы взять себе ученика.
– Я – не учитель, – неизменно отвечал он. – Я знаю, как учить себя – не других.
Но Хакато не отставал. Раздражение и временами даже гнев Юрнеро стекал с него, как прибой с ночного берега, а в лице сохранялась все та же упрямая надежда. В конце концов, Юрнеро понял, что проще будет избегать встреч с мальчишкой, чем ломать его волю, и сперва перестал тренироваться вблизи дома, а после стал уходить каждый раз в новое место, все дальше от деревни, все глубже – в редкий лес. Простая осторожность, простой способ избегать споров.
Если Юка считала, что он прячется – ее дело.

– Хакато – жених твоей сестры? – как-то раз поинтересовался он у Тено, оглаживая точильным камнем лезвие меча.
– Если она того пожелает, – рассеянно отозвалась та. – Почему ты спрашиваешь?
Юрнеро взмахнул клинком и, посмотревшись в свое отражение, задумчиво произнес:
– Хочу знать, будет ли она опечалена, если я в гневе разорву его на части.
Тено рассмеялась. Юрнеро казалось, что она все еще не до конца умеет различать время, когда он шутит, а когда серьезен. Но отдавал ей должное – ошибалась все реже.
– Разумеется, будет. Тебе следует учиться состраданию, Юрнеро. Бедный мальчик всего лишь хочет стать похожим на тебя.
– Всякий, кто хочет разделить мою судьбу, лишен разума, – раздраженно покачал головой он.
– Ты же понимаешь, о чем я, – Тено подняла на него глаза от шитья и он без колебаний встретил ее взгляд. Когда стало ясно, что глядеть они друг на друга могут еще долго, он сдался, угрюмо проворчал что-то себе под нос, и решил сменить тему:
– Ты сказала, она сама вольна выбирать, станет ли он ее женихом?
– Такова традиция, – кивнула Тено, протягивая нить сквозь ткань.
– Тогда почему ты не изберешь себе мужа?
За время жизни в доме Юрнеро уже успел заметить, что этим стенам недоставало мужской руки – как бы ни старалась Тено скрыть это и справляться со всем сама.
– Ты задаешь неучтивые вопросы, Юрнеро.
– Прости.
Тено вздохнула.
– Выбор мужа – право молодости. У Юки впереди еще несколько лет, чтобы воспользоваться этим правом. У меня эти годы позади.
Он нахмурился.
– Не вижу смысла. Вашим женщинам запрещено брать мужей, когда они становятся старше?
– Не брать, но выбирать, – поправила его Тено. – Наших мужчин меньше, чем женщин. Если мы хотим, чтобы жизнь в деревне расцветала, то мужчины в первую очередь должны доставаться молодым. Тем, кто способен выносить ребенка.
Подумав, Юрнеро ответил одобрительным "м-м". Такая традиция казалась ему разумной.
– Почему ты не избрала себе мужа, когда твои годы еще не пришли?
– Я избрала, – Тено ловко затянула узел нити и перекусила ее. Расправила на коленях ткань. – Но он отказал мне.
Юрнеро нахмурился.
– Почему?
– Это неважно, – спокойно ответила Тено, обращая к нему свои яркие глаза.
– Мм-хм. Задаю неучтивые вопросы, – он скрыл усмешку за маской.
– Задаешь вопросы, ответы на которые тебе ни к чему, – улыбка Тено оставалась мягкой, но Юрнеро мог чувствовать спрятанные за ней осколки.
Стоит протянуть руку чуть дальше – и обрежешься об их край.

– Как у вашего народа принято свататься? – задумчиво спросила Юка, глядя в окно и накручивая прядь волос на палец. Юрнеро понял, что все это время потратил, застыв на пороге и погрузившись в собственную память.
"Соберись", – укорил он себя. А вслух сказал:
– Никак. Мой народ мертв.
Юка вздохнула.
– Я не...
Но Юрнеро уже был за дверью.

День только начал разворачивать над океаном свое крыло, и солнце оставалось горошиной у горизонта. Он потянулся и размял плечи, прежде чем закрепить между них свою ношу и отправиться в лес. Недалеко. Он не хотел, чтобы дорога отнимала у Тено лишнее время: как то, что к вечеру над ними прольется недолгий дождь, он знал, что через час после полудня она найдет его и появится на краю поляны с корзиной еды. Куда бы он ни шел, как бы ловко ни скрывался, как бы далеко ни заходил – она неизменно отыскивала его.

– Как тебе удается находить меня каждый раз? – спросил он однажды, не без раздражения. Ни один следопыт, ни один воин не станет радоваться тому, что его так легко разгадать.
Тено только плечами пожала.
– Я хорошо знаю эти места.

В последнее время она все реже оставалась перемолвится с ним хоть словом. Оставляла еду и исчезала, едва ли удостоив взглядом его фигуру с клинком в руках. Сперва Юрнеро считал, что обидел ее, сам того не заметив. Но в остальном Тено оставалась дружелюбна и спокойна с ним, и в конце концов он смирился с тем, что видит ее реже, чем привык раньше. Близился сезон штормов – возможно, работы у каждой хозяйки в это время прибавлялось настолько, что ей не хватало времени ни на что больше, лишь на свои бесконечные рыбу и травы.

*

Ступив за порог, он встряхнулся, точно пес, и во все стороны полетели брызги мелкой мороси. Скинул с плеч освежеванного и остывшего зверя, пристроил его на бочке возле двери, бормоча себе под нос ругательства в сторону погоды. Поднял голову и заглянул внутрь комнаты, услышав тихий напев.
– А. Ты здесь.
Тено бросила на него короткий взгляд и, кивнув, опустила кисть в чашку с краской.
– Я принес добычу.
– Спасибо, Юрнеро, – отозвалась она. – Заходи, снимай свой мех. Пусть просохнет у огня.
Он послушался. Доски пола скрипнули под его весом, когда он шел к очагу, и мысль о том, что стоило бы их укрепить, ветром пронеслась в его голове.
– Красивый узор, – заметил он.
Тено приняла похвалу со смирением, лишь склонив голову к плечу и улыбнувшись самым краешком губ. Юрнеро заметил, как идет ей это теплое спокойствие; вдруг понял, что очень давно не видел, чтобы она улыбалась вот так, незаметно и искренне.
Давно не заставал ее в одиночестве?
Кажется, это был первый вечер за долгие дни, когда Тено не исчезала с его глаз недолгим после его появления.
– Расписываю кувшины для праздника, – поделилась она, замыкая узор на крутом глиняном боку и ставя его в сторону. Кувшин был белым, грубо высушенным снаружи – так, чтобы оставались непрокрашенные трещины – и совершенно гладким изнутри. Юрнеро была знакома обманчивая хрупкость такой глины.
– Мне нравятся цвета, – сказал он, просто чтобы что-то сказать в ответ, и понял, что не солгал. Алые точки и рыжие кольца и дуги на светлом фоне и в самом деле смотрелись приятно глазу.
– Холодает, – Тено взяла в руки новый кувшин, поменьше. – Я хотела, чтобы с ними в домах деревни стало теплее.
Кувшинами был заставлен стол и целый угол комнаты. Большие и маленькие, крутобокие и гладкие, с ручками и без – Юрнеро мог представить, сколько времени потратила Тено на то, чтобы вылепить их все.
И сколько времени она потратит на то, чтобы расписать их.
– Позволь помочь, – коротко предложил он, садясь рядом на циновку, скрестив ноги.
– Будь моим гостем, – Тено подарила ему еще одну короткую улыбку и протянула запасную кисть. – Краски возьмешь сам, кувшины выбирай, какие захочешь.
– Мм-хм.
До праздничного дня оставалось еще два. Юрнеро вспомнил, что когда-то давно, еще до изгнания, на его родине тоже устраивались праздники. И всякий раз их близость делала людей... другими. Спокойными и счастливыми.
Быть может, и с Тено та же история?
Он не стал спрашивать, предположив, что это будет неучтиво.
Чистая белая глина и две чашки с краской возле колен заставили Юрнеро задуматься. Он хмурил брови и постукивал кистью по ободу кувшина, поворачивая его и так, и этак, и понятия не имел, с чего следует начать. Искоса поглядел на то, как плавно движутся руки Тено: из-под ее кисти появлялись простые геометрические узоры, короткие письмена на удачу и урожай, вплетенные в ничего не значащие завитки. Его заворожила уверенная легкость этих движений – так умелый воин играючи взрезает ряды врагов.
Сравнение показалось неподобающим для такого мирного занятия.
– Не думай о том, что изобразить, – посоветовала Тено. Ха! Та, которая, казалось, даже и не смотрит в его сторону. – Просто послушай сердце.
– Ты так и поступаешь? – поинтересовался он, отворачиваясь и ставя первую алую точку.
– Всякий раз, – подтвердила она.
Что ж. Иногда следует послушать мастера, верно?
Он закрыл глаза и позволил кисти самой двигаться по выкрашенной белым глине; оставляя безупречно ровные следы, как взмахи его клинка оставляют кровь на телах поверженных врагов. Точки и линии, дуги и волны. Тонкие, широкие, легкими касаниями и плотно смазывая краску о дрожащий от его излишне резких движений бок кувшина. Один, другой, третий...
Они выходили из-под его рук такими живыми.
Слишком поздно Юрнеро понял, что делает и что сделал.
– Что-то не так?
Все было не так. Он обернул к Тено свое лицо, священный ужас на котором был навсегда спрятан белым деревом и алым узором, а кувшины вокруг смотрели на него лицами дорогих ему людей. Тех, кого потерял в своем изгнании, тех, с кем был разлучен навеки. Лицами, которые он рисовал по памяти, обезумевший от тоски и горя далеко в глубине своей души.
Больше дюжины.
– Я рисовал на твоих кувшинах мертвые лица, – слишком спокойно сказал он, откладывая кисть и глядя на собственные ладони.
Он думал, что эти слова испугают ее. Что она всплеснет руками, начнет утешать его, вгоняя клинок только глубже в его сердце.
Но, спустя бесконечно молчание, Тено сказала совсем другое:
– Ты не успел проститься с ними, да?
– Да.
Он моргнул.
– Они не должны попасть к людям, – слова были сухими, как и глаза. – Мертвые лица несут проклятие. Я отнесу их к океану и оставлю водам.
– Постой! – Тено быстро поднялась на ноги. – Юрнеро...
Она запнулась.
– Как ваш народ уходил в последний путь?
Воины могли уходить лишь одним путем. Одной дорогой, выстеленной доблестью и освещенной победным пением горна. Как иначе?
– В бою.
О чем ее мысли? О том ли, что он должен...
Он вздохнул, резко и неверяще, сквозь стиснутые зубы.
– Это – кувшины. Ты предлагаешь мне вызвать на бой черепки разукрашенной глины?
– Я предлагаю тебе снять камень со своего сердца, – мягко произнесла Тено.
Святотатство! В груди заклубилась злость – и боль, неожиданно острая.
– Я не стану предавать кувшины погребению, достойному моего народа! – огрызнулся он.
Тено не оскорбилась и не повысила голос в ответ.
– Тогда разбей их.
В словах ее был вызов. И Юрнеро зарычал, точно дикий зверь, и занес кулак над ближайшим к нему кувшином, чтобы ударить прямо в маску.
Не смог.
Тено поняла его лучше, чем успел понять он сам.
– Эти кувшины – то, что ты позволил им значить для себя. Ты отдал им часть своей души, и не можешь разбить их, как простую посуду. Не можешь предать их океану, потому что это станет повторением прошлого, и сломает тебя, Юрнеро.
Он смотрел в пол.
– Ты должен отпустить себя. Хоронить расписанную глину – самая малая цена, которую можно заплатить за эту свободу.
– Я не могу вернуть свой народ, – рыкнул Юрнеро, беспомощный, раненый. И, понизив голос почти до шепота, добавил: – Но могу оказать им последнюю честь.
Тено склонила голову.
– Если разрешишь себе.

Свобода. Осознание того, что он сам себе хозяин, и нет больше над ним ни законов, ни старших, сейчас разила Юрнеро тупым мечом в бессердечных руках. Он отдал бы все, он вернул бы себе клеймо изгнанника и отверженного только для того, чтобы изменить прошлое. Чтобы вновь увидеть в толпе знакомые лица – живых людей, не роспись на боку кувшинов.
Но случившегося не исправить. И только ему выбирать себе дорогу.
– Я возьму самую длинную веревку, что у тебя есть, – сказал он.
Тено кивнула.

Он не стал надевать кувшины на палки, переворачивая их вверх дном. Он не стал делать из людей в своей памяти посмешища-пугала, закрепляя у дна свою накидку и оставляя рядом боевой шест, словно вызывая на битву издевательское подобие человека. Выбрал высокий камень, осторожно установил на его плоскую шапку первый кувшин – нес его так бережно, как только мог.
С крон деревьев сорвались капли дождя, редкие, как слезы в его жизни.

Юрнеро глубоко вздохнул и закрыл глаза. Медленно снял клинок с перевязи, провел ладонью по лезвию. Этот звук принес ему спокойствие, и дал силы посмотреть в незрячие глаза маски напротив.
Друг. Славный воин, бесчестно, трусливо лишенный шанса уйти достойно.
Океан не пожрал его в последний раз – быть может, за этим? Быть может, духи его павшего народа тогда приняли свое посмертное сражение и спасли его, Юрнеро, только для того, чтобы он помог им умыть честь кровью его сердца?
Ветер колыхнул листву над головой и угрожающе запел горлом кувшина, и Юрнеро вздрогнув, услышав в этом звуке далекое эхо своего имени и "довольно!". Холодная рука сжала сердце: сколько лет уже он не слышал родного языка?
Кажется, вечность.

Мертвые окружили его. Мертвые ждали – терпеливо и спокойно, каждый – своей очереди.
Юрнеро последний раз посмотрел на рыже-алый узор. Крепче обхватил оплетеную рукоять.
– Прими бой, брат, – севшим голосом пробормотал он.

Клинок вошел точно в середину маски-лица и расщепил глину так, как расщепил бы дерево. Еле заметный алый след непросохшей краски на лезвии размыли капли дождя, обращая их в кровь, и как ливнем обрушиваются на землю разверзтые небеса, так ярость хлынула в него – вверх, заставляя запрокидывать голову и рычать, и разить пустые кувшины, будто они и в самом деле были людьми. Давно потерянными братьями, заслужившими лучшей доли, чем бесследно сгинуть в океане.
"Почему не я?" – кричал он им в лицо. И они безмолвными тенями уходили от его клинка там, чтобы здесь разбиваться на сотни осколков.

Он не имел права плакать – соль впиталась бы в мягкое нутро маски, окаменела заскорузлой коркой, скребла бы по коже. Дети острова быстро учились глотать слезы, не пускать их наружу. Вместо него капал слезами дождь: редкий, теплый и этим неприятный.
Опустив клинок, Юрнеро поднял лицо к едва заметному между листьев небу и сделал глубокий вдох.
– Горячая кожа быстро остывает, – тихо напомнила Тено, подходя ближе с его накидкой в руках.
– Я закален, – ответил он. Сипло, точно смеясь над своими же словами.
Тено задумчиво оглядела осколки, укрывшие траву. Он проследил за тем, как внимательны ее глаза, как осторожны ее шаги. В том, как держалась она, ему виделось почтение перед неизвестностью и силой.
Зачем?
– Прости, – сказал он. – Я испортил твою работу. Я все исправлю, если дашь мне время.
Тено укрыла его плечи, огладив мех.
– Все в порядке. Теперь это всего лишь глина, Юрнеро.
Она помогла ему собрать черепки и выбрать подходящее место, а после – пробыла рядом все время, пока он закапывал их. Он боялся, что вежливость заставит ее уйти и оставить его одного. Сейчас это было бы ошибкой.
Вместе они вернулись к дому.
– Ветер утих, – задумчиво произнесла Тено, кутаясь в платок. – Я хочу пройти по берегу до восхода луны. Не составишь мне компанию?
– Не думаю, что это будет хорошая идея, – он подумал, что слова его могут быть поняты совсем не так, как нужно, и добавил: – Чтобы ты шла к воде.
Тено рассмеялась.
– Юрнеро, я живу здесь с рождения. Все будет в порядке.
Он отвернулся, и она смягчилась:
– Оставайся. Если хочешь, я вернусь и замешаю другую краску, чтобы цвета больше не смущали тебя.
– Нет. Эти хороши, – честно признался он.
И прежде, чем она уйдет, взял ее ладонь в свои, согревая теплом, и низко поклонился:
– Спасибо.

*

Он работал всю ночь, восстанавливая то, что испортил, и даже больше. Сон тяжело стучал в ушах погребальными барабанами, и Юрнеро ускользал от него, как ловкий стриж от тяжелого, неповоротливого коршуна; бежал прочь, в страхе, что вместе с темнотой в закрытые двери век пройдут невесомые кошмары. Следил за своими руками, смотрел, как гладко ходит меж ладоней глина; слушал, как легко и размеренно дышит Тено, уснувшая рядом, в нескольких шагах от него, укутавшись в теплую накидку и обняв бока кувшина, расписанного последним.
Бросая на нее редкие взгляды, Юрнеро боялся, что алый узор растает и смажется от неосторожного движения ее пальцев.
Но Тено берегла его даже во сне.

Наутро она протянула ему горсть некрупных листьев:
– Возьми.
– Что это? – он осторожно подставил одну ладонь, принимая дар.
– Они помогают, когда приходится обходиться без сна, – просто сказала Тено.
Юрнеро нахмурился. Она не осуждала и не выказывала излишней заботы – лишь предлагала помощь.
– Их нужно жевать, – добавила она.
Что ж. Не хуже и не лучше любого другого способа сохранять бодрость.
Он пожал плечами и сунул листья под маску. На вкус они оказались горькими и терпкими, язык мгновенно связало и сделало немым.
– У нас для этого были стебли бой-травы, – невнятно поделился он.
Тено, наблюдавшая за ним, улыбнулась. Ее глаза задумчиво скользнули по приоткрытой линии его шеи, ключицам и груди.
– Тебе нужно на свежий воздух, – заметила она. – Он тоже помогает. Здесь слишком натоплено.
Юрнеро пришлось признать ее правоту, когда он вышел за дверь и злой ветер колюче ударил его незащищенную кожу. Он рыкнул и поежился, взмахнул затекшими руками, подпрыгнул, в пару размашистых шагов наметил атакующую связку. Ладони были пусты и обнажены без рукояти меча, но тело откликнулось на привычные движения и погнало кровь быстрее, затепляя кончики пальцев, накрывая горячим спину и бедра.
Щелкнув застежками накидки, он расправил мех и стал спускаться вниз, к океану.

Юка сидела у берега, поджав под себя ноги. Узкие, женственные плечи ее накрывал теплый платок, тонкую шерстяную юбку, подоткнутую под бедра и икры, безуспешно надувал ветер, гладил волосы, уложенные в три косы вокруг головы. Юка плела корзины. Услышав шаги, она обернулась и рассиялась улыбкой:
– Юрнеро! Где ты пропадал?
Он качнул головой, не желая отвечать – но ее это не смутило. Казалась, она и вовсе не ждала, что он сознается.
– Смотри, – она подхватила с песка одну из готовых корзинок и перевернула ее вверх дном. – Я выплела твою маску!
И в самом деле: в светлую сеть была изящно вплетена выкрашенная алым лоза. Ее путь в точности повторял путь узоров на его лице, а ручки корзины загибались так, как загибалось к затылку дерево маски.
Он подавил дрожь.
– Я сделала глупость? – каким-то невероятным чутьем Юка догадалась о его тревоге. – Прости, Юрнеро, я не знала...
Он оборвал ее резким движением.
– Нет. Оставь. Мне нравится, – он – жив, еще жив. Его лицо не принесет проклятия этим людям. – У тебя искусные руки.
Девушка зарделась от нежданной похвалы.
– Спасибо! Я помогаю Тено, – радостно пояснила она. – Мы всегда готовимся к празднику вместе. Она расписывает горшки, я – плету корзины, одним узором, одним цветом. Правда удачно, что в этом году она выбрала именно эти?
Она рассмеялась, продолжая сноровисто сплетать лозу. Пальцы ее были сильными и ловкими, бесстрашно сгибавшими упрямые плети. Юрнеро на миг представил, как одна из них выпрямляется и рассекает Юке ладонь, как оставляет отпечатки настоящей крови на светлом боку корзины...
– Ты придешь на праздник, правда? Будут танцы. Ты умеешь танцевать, Юрнеро?
– Ваши танцы? Не думаю.
– О, они очень простые, – Юка резво вскочила на ноги, будто только этого и ждала. – Я могу научить тебя!
– Я не думаю, что это хорошая мысль, – нахмурился он.
– Конечно, хорошая, – она искренне изумилась его ответу. – Иначе что ты станешь делать, если тебя завтра вечером пригласит красивая девушка? Давай, не спорь!
Когда ее ладонь уверенно накрыла его собственную, чтобы через секунду уместить на округлом женском бедре, Юрнеро решил, что в крови у Юки течет благословение проклятых духов океана. Иначе отчего он не способен совладать с ее напором?
– Повторяй за мной, – решительно велела она. И, принявшись мелодично напевать незнакомую ему мелодию, закружила в плавном и неспешном, что сама вода, танце.
Он и в самом деле оказался несложным. Совсем скоро чутье воина распознало тонкий узор движений, и Юрнеро начал понимать, куда стоит поставить ногу и как развернуться в следующий миг, чтобы не сбиться с шага. А еще он почувствовал, что Юка тоже поняла это – и расслабилась. Теперь у нее невероятным образом получалось одновременно танцевать, болтать и то и дело подхватывать брошенный хвост мелодии.
– Вообще, это не парный танец, – обясняла она в промежутках, – рядом с нами должно быть еще четверо. Но нам же не порваться, верно? И потом, я знаю, ты сообразишь, что к чему, когда придет время!
Юрнеро было смешно от того, какой серьезной она выглядела в своих поучениях.
– Все, – объявила Юка и остановилась, отпуская его пальцы. Потянулась к волосам, выдернула шпильки, удерживавшие косы и принялась расчесывать их. – Уф-ф. Ну, понравилось тебе?
– Это было... интересно, – признал он.
– Еще бы! – фыркнула она в ответ и выжидательно уставилась на него снизу вверх, глаза в глаза. – Теперь твоя очередь.
– Моя – что?
– Научить меня вашим танцам, что же еще, – вздернула брови Юка.
Юрнеро ограничился хриплым "м-м!", и ей это пришлось не по душе.
– Брось. Не может быть, чтобы вы не танцевали. Все танцуют! Или ты знаешь только священные танцы воинов, которые, – она закатила глаза, – нельзя показывать никому и нужно исполнять в тишине и одиночестве?
Искушение ответить именно так было слишком велико. Но, в конце концов, это было бы неправдой. Не-до-конца-правдой.
– Ты упряма, – заметил он.
– Тоже мне, открытие, – Юка сложила руки на груди.
– Наши танцы – бой, – бросил он, расстегивая ремень накидки и оставляя ее на песке. – Каждый из них несет особый смысл.
Он протянул руку к ее платку и позволил ему скользнуть с ее плеч, после чего уложил поверх своей накидки.
– Будет мешать, – пояснил он. Юка одарила его долгим взглядом и повела плечом, рассыпая волну волос. Руки ее покрылись мурашками.
– Больше ничего мешать не будет?
– Нет.
Он мысленно очертил для себя площадку. Прошелся по песку, следя за тем, чтобы ни единого камешка не могло попасться под ноги.
– Ты будешь петь? – спросила Юка, касаясь его руки.
– Ты услышишь музыку, если я сделаю все правильно, – пообещал он.
И не нарушил обещание. Понял это в тот самый миг, когда сделал первый шаг, и мир вокруг изменился: исчез плеск волн, исчез стылый запах водорослей – осталась только горячая кожа и безупречность следов на песке.
На острове Масок каждый танец был боем, в котором парой воину служит не живой человек, но душа, воплощенная в совершенном оружии. Женщина-плетка, женщина-посох, женщина-клинок, женщина-щит. Юрнеро избрал клинок своему сердцу, и сейчас кружил Юку так, как будто она была сталью в его руках, а песок под их ступнями – полем боя. Бросок, укол, взмахнуть и ударить наотмашь, перехватить рукоять-талию, подбросить и позволить плечам коснуться собственных плеч, подставить ладонь под ладонь, поймать в полете и вновь выбросить вверх, под звонкий смех, под шелест волосяного лезвия о песчинки времени и ленту ветра...
Они замерли, тяжело дыша. Юрнеро неверяще глядел на свои руки и счастливую от пляски женщину на сгибе одной из них, звеневшую напоенным кровью врага металлом.
Он устал.
Нельзя устать от боя с клинком, который тебе по руке. Невозможно. Только когда не глядя хватаешь чужой меч, когда больше нечем отбиваться, когда либо так – либо стать мертвым. Он в отчаяньи слизнул кровь с треснутой губы. Бережно помог Юке выпрямиться и крепко встать на ноги. Дрожь в собственных была совершенно отчетлива – она дразнила и насмехалась над ним, по собственной глупости и невежеству избравшим не то оружие для священного танца.
Ошибка, еще одна ошибка на его пути.

– Тено! – Юка, влажно блестевшая кожей, радостно помахала сестре, наблюдавшей за ними сверху. – Правда здорово? Спускайся, попробуй тоже! Юрнеро, станцуй с ней, пожалуйста – тебе же не сложно?
Они покачали головой одновременно: Тено, молчаливо отказываясь, Юрнеро, отчаянно пытаясь вспомнить, о чем думал мгновением раньше. Священный танец был подобен молитве, и первые мысли после были ответом Создателя Масок на незаданные его детьми вопросы, на то, что терзало их сердца. Когда пляска заканчивалась, за ней следовало молчание и медитация... дома. Но здесь – не дом.
Он не имел права винить Юку и ее звонкий голос в том, что потерял свои ответы, не успев их найти.
– Тебе обязательно нужно научить наших мужчин этому танцу, – с воодушевлением обратилась к нему та. Поверх черного марева ее волос Юрнеро увидел, как Тено уходит прочь. – Он прекрасен!
– Нет, – скупо ответил он. И тут же добавил, чтобы не прозвучало слишком резко: – Танцу воинов учатся долго. Он требует особой силы.
– Ну, – Юка провела тонкой ладошкой под его грудью, и это нежное касание показалось Юрнеро ударом лепестка кинжала под ребра, – конечно, у нас никто не может похвастаться твоей статью, но кое-что и мы можем. Подумай, Юрнеро. Это будет прекрасно.
– Хорошо, – солгал он. Отстранился, поднял с песка накидку, вернул себе на плечи. – Я пойду.
Она кивнула, улыбнувшись ему на прощание.

Тено шла неспешным шагом, придерживая у живота корзину с бельем. Он догнал ее и пошел вровень, наблюдая, как она бесшумно плачет, не пряча глаз.
– Я сделал что-то не так?
– Нет, – Тено качнула головой. – Все в порядке, Юрнеро. Просто это было слишком красиво.
У Тено были широкие прямые плечи. Думая о них, он вспомнил, как однажды ему не хватило дюйма рукояти, чтобы перехватить клинок свободной ладонью. Тогда ему достался один из самых страшных шрамов. Тогда он сломал свой старый клинок, и сделал новый.
– Я не знала, что ты умеешь танцевать.
Он пожал плечами. Разве не способно тренированное тело выполнить любую задачу, которую дашь ему? Танец – только одна из них.
– Юке тоже понравилось. Она просто сияла в твоих руках.
Разумеется, она сияла. Меч должен сиять, в танце или в бою. Что в этом удивительного?
Он хотел сказать это вслух, но не успел – Тено вдруг остановилась.
– Ты когда-нибудь заберешь ее у меня, верно?
Забрать? Юрнеро едва не споткнулся. Что за мысли приходят в голову женщинам?
– Нет. Зачем мне?
Пряди волос Тено по очереди коснулись ее плеч от легкого движения головы. Она не верила.
– Это был лишь танец, – негромко произнес он. Безотчетно потянулся, чтобы стереть слезу с ее щеки.
– Он – то, что ты дал ему значить для себя, Юрнеро, – так же тихо ответила она, прежде, чем покинуть его. – Но и то, что Юка позволит ему значить для нее.
Тено ушла, оставив ровную цепочку следов в песке, а он застыл. Как хороший мастер клинка доводит удар до конца коротким движением кисти, так и он довел до конца ее слова, проговорив их прибрежному ветру и шелесту камышей.
– То, что дозволила ему значить для себя ты.

*

Мелодия десятков человеческих голосов плясала вокруг них, когда Юка, подхватив его под локоть, настойчиво уводила куда-то в толпу и дальше, туда, где темнели пологи шатров. Влекомый за ней, Юрнеро вспоминал неумолимость штормовых волн и сжимал челюсти – тревога полустертых воспоминаний собственного тела не должна была победить дух радости, венком улегшийся на его плечи.
Он мягко удержал Юку за руку и остановился: человеческая девушка – не создание океана. Он может с ней бороться, и может победить.
Сразу стало несравнимо легче.
– Разве мы не должны отыскать твою сестру? – спросил он. – Хочу поблагодарить ее за подарок.
Мех его накидки этим днем пришлось сменить на нарядную тунику. Тено сшила ее по местным обычаям, с заложенными у груди складками и неровным подолом, которые бы несомненно мешали в бою и танцах. Лишь надев ее, Юрнеро смог увидеть, как хитро она была сработана: сев по его фигуре, широкогрудой, мощной и разительно непохожей на фигуры здешних мужчин, туника не оставила ему ничего лишнего. Ни единого клочка ткани, который мог бы сковать движения, ни единой лишней ленты.
– Я подсмотрела секрет такого шитья у воинов, которые проходили однажды через наши земли, – неловко призналась Тено утром, вручая гостю подарок. – Телом они были похожи на тебя.
Он так и не успел сказать ей спасибо. И считал, что сейчас – самый подходящий момент.
– Потом поблагодаришь, – Юка потянула было его дальше, но теперь темп шагов задавал он сам. Ей ничего не осталось, кроме как смириться. – Дадим ей отдохнуть.
– Я не собирался докучать ей – лишь выразить признательность.
Юка стала как вкопанная и решительно повернулась к нему.
– Послушай, Юрнеро: сегодня нам нужно дать Тено время наедине.
В его молчании для нее, видимо, было достаточно непонимания для того, чтобы досадливо топнуть ногой и продолжить.
– Неужели ты не видишь? Если ты будешь рядом, к ней ни один мужчина не подойдет!
Юрнеро медленно вздохнул. Он пугает тех, кто хочет купить кувшины и корзины?
– Я думал, ярмарка закончилась.
– Да нет же! – теперь Юка всерьез злилась. – Юрнеро, Тено нужен мужчина в доме! А когда ты рядом, с ней даже заговорить никто не осмелится – подумают, что ты избрал ее своей, подумают, что с тобой-то им состязаться глупостью будет, раз так. Но это же неправда!
– Состязаться со мной – и в самом деле большая глупость, – не согласился Юрнеро.
На этот раз усмешку в его словах Юка все-таки поймала. Серьезно поджала губы, отпустила его руку и скрестила свои на груди.
– Тут не до шуток. Так что прости, но сегодня ты будешь держаться от нее подальше. И я намерена за этим проследить.
И, словно не злилась мгновеньем назад, снова продела свою тонкую кисть в сгиб его локтя и повлекла за собой.
– А ты не думаешь, – спросил он на ходу, – что теперь все мужчины будут бояться подойти к тебе?
Черные волосы самыми кончиками огладили его грудь, когда Юка вскинула голову, оборачиваясь. Лицо ее больше не хранило ни капли того тумана, который держался на нем во время их беседы; глаза сияли солнцем и отражали отблески факелов.
– А им стоит? – поинтересовалась она в ответ.
Юрнеро не ответил. Его вдруг слишком сильно поразило чувство распустившегося в груди пламенного цветка. Ощущение победы и торжества, когда ты только выходишь навстречу врагу, но уже знаешь: он мертв, а с твоего меча медленными каплями уходит в песок его кровь. Чувство, пробужденное в нем словами Юки.
Если он будет рядом.
Никто не осмелится.
Но в нем сейчас нет и половины той силы, к которой он привык. И все же, все же... Быть может, стоило проверить, сколько правды было в сказанном?
Сбавив шаг, Юрнеро оглядел толпу поверх голов, но Юка сильнее сомкнула ладонь на его руке, и пришлось оставить подобные мысли.

*

– Я научусь этому танцу, – пообещал Хакато.
В его голосе было столько решительности, что хватило бы стронуть горы и швырнуть их в небо. Юка рассмеялась, кружась и счастливо глядя на то, как лепестками цветка раскрывается подол юбки от ее движения.
Хакато принял ее смех за недоверие.
– Я серьезно! – он поддержал ее под локоть, когда она едва не упала, закружившись вновь. – Клянусь, я заставлю его рассказать и показать мне его – и станцую с тобой!
– Я верю тебе, – Юка примирительно тронула его плечо, сияя улыбкой. – Ты храбрый и сильный.
Хакато вздохнул прерывисто и отпустил ее. И Юка, точно только этого и ждала, легким шагом побежала вдоль берега к причалу. Сплетенная корзина с узором-маской качалась у ее локтя белой тенью в призрачных сумерках.
Хакато догнал ее, когда она, напевая себе под нос, подняла с деревянной опоры и встряхнула рыжую шкуру.
– А ты красивая, – поделился он, протягивая руку чтобы погладить мех. – Что это? Его накидка?
– Да, – счастливо кивнула Юка.
Повинуясь огню в груди и хмельному шепоту в голове, Хакато забрал ее и набросил себе на плечи. Распрямился, сжал кулаки у груди.
– Похож я на него?
Юка прыснула смехом, поспешно прижала дадонь к губам. Задумалась притворно:
– Смотри-ка, и правда похож!
Хакато был высок и строен, сложен тонко и гибко в сравнении с воином-чужаком. Но накидка скрыла те места, где ему не хватало мышц и тяжести, и кожа его казалась темной бронзой под ночным небом – почти такой, какой отливала кожа Юрнеро.
– Одного только не хватает, – хитро прищурилась Юка. И, ловко крутнув корзинку, надела ее Хакато через голову, так, чтобы маска-узор на дне закрыла его лицо. Отошла, любуясь делом рук своих, чувствуя, как далеко, между лопаток, рождается дрожь.
– А теперь?
Хакато понизил голос, изменил его, добавив хрипотцы и резкости. Жесткое, упрямое "р" вышло у него раскатистым и грозным, подобным чужому восточному выговору; прутья корзины приглушили слова, точно дерево маски.
В голове у Юки стало пусто и гулко. Луна потянула ее за волосы, огнем дохнула в затылок и заставила забыть, где она и с кем. Только мех, только низкий голос, только белое в алых лентах, ждущее всю вечность, чтобы ее руки коснулись его и заставили исчезнуть.
Юка сделала шаг вперед.
– Покажи мне свое лицо, Юрнеро, – попросила она, сдаваясь его огню.

*

Водоворот праздника кружился вокруг них, и скоро забрал у него Юку, ее смех и блеск ее волос. Юрнеро был скалой в этом водовороте, она же – легкой рыбачьей лодочкой, подвластной течениям и чужим рукам. Когда ее силуэт затерялся в толпе, он вздохнул и решил, что так – верно. Корабль не должен сидеть на мели, он должен двигаться.
Даже самый маленький.

Он попытался поискать взглядом Тено, но вновь вынужден был разочарованно свести брови – сверкающее марево над празднующими солнцестояние людьми мешало смотреть, путало и смеялось над ним. Двигаться в нем было легко и привычно ему, воину, но туман боя – совсем не то, что хмельной туман радости.
Он выпил две чарки некрепкого вина и пронаблюдал за целой чередой танцев, пока не решил, что ему пора. Скалы не должны мешать водовороту плясать и кружить свои воды.

Ветер и угасающие звуки праздника провели его к дому на окраине. Он остановился у крыльца, сдвинул крышку с бочки с дождевой водой и посмотрел на ее черную гладь – там терпеливо ждал его призрак собственного лица, расчерченного алым узором. Недовольно пробормотав что-то себе под нос, Юрнеро разбил отражение и смешал его осколки, опустив в воду руки по локоть, разгоняя прочь туман в голове.
Как прохладные капли собирались у его пальцев, чтобы сорваться в песок, как призрак-маска, дрожа, возвращалась на место, так и мысли его медленно собирались мозаикой. "Если он будет рядом". Он повторял это про себя снова и снова, пробуя каждое слово на разные лады, дозволяя только дыханию чужого имени коснуться своих губ – не больше. Слишком опасно. Слишком неожиданно.
– Идти, – пробормотал он. – Не рано ли?
Отважный шагает вперед. Трус уходит прочь. Кем же был Юрнеро, если не двигался с места?
– Избрать своей, – обратился он к своему отражению, стряхивая последние капли воды с ладоней. – Что скажешь?
Отражение в круглом скрое бочки не желало давать советов. Он вздохнул и шагнул в дом.

Тено не отыскалась ни дома, ни вблизи, и Юрнеро пришлось с этим смириться. Он бережно снял с себя праздничную тунику, уложив ее в изголовье своей постели и вышел за дверь, направляясь туда, где в последний раз оставил свою накидку. Пение торжества и хмельной надежды в груди утихало, гасло, сменялось шумом беспокойных волн и ровным шепотом молитв его призраков, и с этим он мирился тоже. Ступал по кромке обрыва, едва приминая сухую траву, смотрел на огни деревни вдалеке или на звезды – только не к берегу.
Поэтому услышал прежде, чем увидел.

Имена и дыхание таяли в шепоте прибоя, и шаги его точно так же скрыл бы этот шум, но Юрнеро замер, не двигаясь с места. С бесстрастным лицом за лицом-маской он смотрел на тени внизу, возле причала: искаженное, дразнящее отражение своих помыслов; моложе, смелее, безумнее. Ядовито-яркое, горчащее на языке изумлением и... завистью?
Он медленно сел в песок и коснулся ладонями колен.
Да, это было не его делом. Не тем, что предназначалось его глазам – того больше. Но Тено беззаветно любила свою сестру, и Юрнеро знал, что должен остаться безмолвным стражем ей, охранить ее покой. Туманный от вина разум – плохой помощник и советчик.
Скрестив ноги, он сидел, наблюдая за ними с высоты, насильно погружая себя в отрешенный транс, чтобы не думать о собственном выборе и собственных желаниях. До тех пор, пока Хакато не зашевелился, просыпаясь; пока не поднял уронившую голову ему на грудь Юку на руки, бережно прижимая к себе. Она не просыпалась – утомленная и трудным днем, и отнявшей силы ночью. Только свернулась в чужих объятиях, как ветер – в лепестках цветка.

Юрнеро дозволил им скрыться с глаз в тени дома. Только после этого – поднялся на ноги и двинулся следом.
Он дождался Хакато снаружи, терпеливо изучая стремительно алеющую кромку океана вдали. Облокачиваясь на стену, хранившую тепло очага внутри, он жалел о том, что не решился прервать свое бдение и вернуться за теплым платком – наверняка Тено не стала бы возражать, одолжи он один взамен накидки на единственную ночь.

Когда мальчишка вышел и увидел его, то вздрогнул и замер, напряженный на излом выгнутым деревом. Но Юрнеро был спокоен.
– Ты взял мою вещь, – заметил он, не поворачиваясь. – Тебе отдавать.
Единым мгновением Хакато изменился в лице. Сторожкость и стыд исчезли из него, рухнули лавиной, обнажая ярость и гнев, как пес обнажает клыки, защищая свою кость и свой повод.
– Юка сделала выбор, – даже голос его стал хриплым рычанием. – И не тебе, чужак, идти против него. Твой шанс был с тобой, но ты разжал руки – так теперь не смей говорить о ней, как о товаре, не имеющем разума и воли!
Речь его пресек самый невозможный на свете звук. Распахнул Хакато глаза, затушил злобу: Юрнеро смеялся. Гортанно, тихо, точно грубая рука ударила по струнам.
– Накидка, – сказал он, протягивая руку за тем, что и в самом деле принадлежало ему. – Твои плечи под моей накидкой.
Так смотрит лань, встретив в лесу сытого волка. Так смотрит человек на того, кого считает судьей своим и палачом, что отказался исполнять приговор. Глаза страха, стыда и надежды.
Губы Хакато разомкнулись на ширину двух слов: "Значит, ты...". Юрнеро видел дымный хвост этого вопроса в каждой черте чужого лица. Даже готов был отвечать – но Хакато не произнес ни слова. Ведь для воина не имеют значения неслучившиеся "если" – только рожденная на рассвете мира скала прошлого, только будущее в шрамах на дереве щита, только текучая река настоящего.
И в этом настоящем Юрнеро ждал свою накидку.

(продолжение в комментариях)

@темы: мрачный муз пришел

---

И в нашей может-быть-постоянной рубрике "Слоупоки говорят", недописанный, помятый, забытый и "вот тут вот рыбу заворачивали" набор впечатлений от последнего Хббт. Никакой худценности, сплошные эльфы и пики.

Рыбу заворачивали

...За весь фильм было два эльфгазма. Сначала - когда Элронды пришли на помощь (asfdasfdasdgf), потом - когда из-за гномьей конструкции выскочили БОЕВЫЕ ЭЛЬФЫ И ДАВАЙ РАЗИТЬ ВРАГА. В первом случае я просто валялась на кресле, потому что концентрация восторга была слишком велика: Уивинг в слюноотделительной броне, с мечом, с волосами по ветру, против протоназгулей, да еще бок о бок с Еще Белым Эпичным Саруманом Круче Только Яйца... А потом он такой хлобысь - и ну давай Галадриэль держать, а она такая - хлобысь - и ну давай его за ногу обнимать, и я такая сижу и просто не знаю, кому завидовать больше - Бланшетт, которая может Уивинга за ногу обнимать, или Уивингу, которого за ногу такая, такая, такая женщина обнимает *_*

Несли они по большей части сауронообразную чушь в этой сцене, как мне показалось, но такую, знаете, Истинно Светлую и Величественную. Фрактал аж впечатлился и сбежал.

Во-от. А когда эльфы повыскакивали из-за гномьего частокола - это было прямо в сердце. Такое #мустангримцыподоспели, что только успевай на сидении подпрыгивать и повизгивать от восторга. Нет, поня-атно было, что эльфы будут сражаться, и что #Трандуилмужык, но КАКОВА ПОДАЧА. Хотя, конечно, вы знаете, мне все-таки показалось, что эльфы, когда пикинеры держат первый строй со щитами и принимающими копьями, должны все-таки посылать первой пачкой стрелы, а не прыгать через частокол выставленных пик, прямо на бегущего врага, чтобы потом пикинеры думали: а нахрена вы нас вообще позвали? Пики, ну, они же, как бы, не для боя в толпе. А ряды уже смешались, после того, как тут эльфы всякие скачут. Смертнички.
Но красивые, черти.

Да и вообще, армия орков, поголовно вооруженная копьями, эффектна для отдаляющейся камеры, но заставляет меня думать: зачем? В смысле, столько пик - зачем? Они собираются делать очень широкую линию боя? Так нет же, погодите, это орки-пикинеры! Орки же всегда на позиции charger'ов, нет? Бегут, как пушечное мясо, давить врага... нафига им пики?

Ладно, что это я. Там вон, на соседней странице, Леголас бежит пешком по висящим в воздухе булыжникам, а я к пикинерам претензии предъявляю, пфф.

И да, если уже продолжать про эльфов: генералиссимус Трандуил, в отличие от своих ребят, упорно не носит шлема. Собсно, понятное дело, что он, в отличие от своих ребят, не какой-нибудь generic elf из пятого ряда, третьей шеренги, размноженный на компьютере, а вовсе даже Ли, матьиго, Пэйс [], призванный торговать своим эльфийским таблицом. Но ежели так подумать, много ли пользы от него будет, как от генералиссимуса, если ему в это мягкое незащищенное место орочью пику воткнут? И нет, это даже не эвфемизм!

...Окончательно убедилась в том, что это не Тауриэль фиговая, это ей текст и сценарий написали отстойный в прошлой части. Сейчас, пожалуй, она занимает по версии меня прочное третье-четвертое место из трех эльфийских женщин сексталогии (Галадриэль - на первом, Арвен - на пятнадцатом, Леголас - на пятом ). Славная она. Любовную линию эту бестолковую нивелировать в ноль бы... ну, или хотя бы убрать последние пассажи Трандуила. ДА, ДА, МЫ ПОНЯЛИ, У НЕГО ПОГИБЛА ЖЕНА И ОН НА САМОМ ДЕЛЕ СТРАДАЕТ И ВООБЩЕ. Но елки-палки, сравнивать яркую и болезненную, но влюбленность, и любовь, и называть первую "настоящей" - это, как по мне, слишком. И эти хреновы песнопения над ацеласом из прошлой части выкинуть, ВЫКИНУТЬ. Они ужасны и слащавы. Но прошлая часть вообще вся из такого состоит, так что... да, об этом мы уже говорили.

Трандуил, кстати, совершенно замечательный. Все еще неканоничный, но как он раскрылся из отмороженной сосульки в эльфа - это было, должна признать, очень здорово. Тоже, правда, жертва пафоса и моды - с таким плащом, какой за ним во время драки волочился, даже эльфячий эльф бы закончился за пару минут: запутался, свалялся, наступили, потянули под клинок - и бывай, мэллон. Нет, если бы у него была свободная рука, и он бы этим плащом врага крутил да запутывал, как лиса - хвостом, это можно было бы, но он же двойные клинки носит! Эпи-и-ичные двойные клинки

Черви из "Дюны"... кхм. Черви из "Дюны" появились в фильме ПОТОМУ ЧТО ГЛАДИОЛУС, и ровно на семь секунд, потому что семь секунд - это допустимая норма цитирования другого произведения, за которую ПДж не обозвали бы плагиатором и не затаскали бы по судам. Мне тут сразу такая мысль в голову пришла: если азогова братия так легко управляла этими гусеницами, то почему бы им изначально не прорыть подкоп под Эребор, всосать все золото на пару километров вниз, а потом тихо-мирно передислоцировать его? Технически, разумеется, это им было ни к чему, потому что они не за золотом охотились, а за гномами, но если сексапильный Ману Беннетт в гриме Азог такой стратег, то неужели он не знает, что гномы лучше всего приманиваются именно на золото? А отдельно взятые Торины вообще хорошо идут на Аркенстоны, я слышала.

Минутка рекламы:

Бэрд (натягивая резинку от трусов между столбами вышки): Постой вот тут, сына, сейчас я на твоем примере продемонстрирую, как работает ожог от трения. А заодно и способ выжить с одной щекой.

Торин: э, брат, мы сейчас на гору пойдем, орков бить.
Даин (щелкает пальцами): четыре барана этому господину!
Удобно Расположенный Расовый Маунт: Бээээ.

Трандуил (аккуратно срезая головы надетым на лося оркам): вы только посмотрите, как удобно убивать орков с нашей новой моделью Многофункциональной Головорезки Лось-2015! Позвоните прямо сейчаc, и в подарок вы получите набор Универсальных Бочек для хранения и транспортировки гномов любого размера и формы!

...А еще я на протяжении всего фильма немножко не понимала, what's the deal with Гундабад? Каждый раз, когда это название всплывало в диалогах (как минимум дважды, но вроде бы и больше), это выглядело и звучало совершенно одинаково и совершенно феерически.
XXX: Он призвал (драматическое понижение голоса, выразительно вытаращенные глаза) армию из Гундабада.
(ТАДАДАДАМ)
YYY (пораженно отшатнувшись, не веря своим ушам): Из... Гундабада?!
XXX (храбрясь, очень мрачно): Из Гундабада.

Я сделала вывод, что Гундабад - это даже круче Мордора и Гондора. Это такой Вольдеморт среди никому не известных локаций - каждый раз, услышав "Гундабад", нужно выразительно делать паузу и недоверчиво смотреть на собеседника. Гундабад, граждане.

...Что касается чисто технических моментов, операторской работы и волшебных стапятисот кадров для исключительной картинки, я могу сказать только то, что лично для меня был какой-то безумный избыток "мыла". Заблуренно светилось все: Торин, горы, эльфы, Гэндальф, даже лось - и тот светился. Не светился, кажется, только Азог, ибо #чёрендушой и Бэрд, но Бэрд зато все время ходил то вечно грязный, то слишком чистый для человека, которого валяют туда-сюда по полу, периодически макая в золу.

В общем, мне понравилось. А местами - не понравилось. А местами были эльфы. И первая часть была лучше. А еще лучше - книга. Или хуже? Или другая?

Но на самом деле все это не имеет никакого значения. Плох он был, или хорош, раздражающ или прекрасен - он закончился.
Средиземье закончилось.
И сказка - тоже закончилась.

"I bid you all a very fond farewell"

@темы: многобукв

---

Divinity: Original Sin, или Френдзона - это судьба

Мне кажется, такого количества букв из меня не сыпалось уже давно -_-

БольшУю часть разговоров о D:OS принято начинать с Кикстартера. Что, мол, это один из тех проектов, который не провалился на стадии выхода на золото, а то и еще раньше, и гордо сияет звездой краудфандинга на небосклоне ААааааа-игр. Спорить незачем. Но и удивляться тут, на самом деле, нечего: не нужно забывать, что это не Вася и Петя пришли просить капитал на изобретение вечного двигателя, а серьезные разработчики, которые разбираются в том, как нужно делать игры, имеют опыт, готовые наработки, идею и план. Не было у них только денег - которых, собственно, Кикстартер дружно им и отвалил.
И, в виде исключения, никто не ушел обиженным.

Я предполагаю, что в определенной мере так работать проще. Когда ты традиционно горбатишься на зарплату и на конечный результат, но при этом не на абстрактного дядю с кнутом в форме логотипа EA, который говорит, куда идти, а на толпу преданных поклонников. Они же - бесплатные бета-тестеры. Фидбэк до тебя, как до автора, доходит быстрее, опять же, и совесть твою никто не прикрывает - волей-неволей приходится ее отстаивать и делать хорошо. Да и в удовольствие.

Э...
Ладно, нафиг всю эту тягомотину. Мы ж тут игру обсуждать собрались, а не слушать мнение диванного аналитика об игрострое.

Эпически много букв.

Часть первая: бессюжетно и бесспойлерно.

Для начала: D:OS - игра очень хорошая. Без всяких оговорок, вроде "для инди-проекта" или "для попыток вернуть к жизни труп Фоллаута", сама по себе очень хорошая и качественная игра в классическом жанре пошаговой РПГ (из тех, что механикой ближе к Аркануму). Она изумительно красивая для изометрички, наполнена огромным количеством годного текста, юмором, атмсфр, загадками нужной весовой категории и умеренного качества боевкой. И, конечно же, там присутствует сюжет - без поворотов Моей Горячо Любимой Ego Draconis, но пару раз лениво хвостом вильнет, особенно для тех, кто в общих чертах знаком с Ривеллоном.

В общем и целом все, что есть в D:OS, нельзя оценить меньше, чем на твердую шестерочку из десяти. Но киты, на которых особенно держится игра - это детали и механика.

Интерактивно практически все. Интерактивно в лучших чертах "а давайте перенесем это в цифровой вид"-ДнД: мир свободен, как парящая фанера. Ты, герой, не ограничен ничем: можешь копать - а можешь не копать. Нет, я серьезно, она настолько лишена рамок и рельсов в пределах того, что дозволяет движок, что это даже описать сложно. Переставлять предметы по феншую? Check. Включать/выключать все, что горит? Класть меч на наковальню просто так, для красоты? Вешать котелок на костер, превращая его в полевую кухню? Замораживать землю, чтобы следующий, кто по ней пробежит, ляпнулся на задницу с размаха? Выторговать у овцы-оборотня кусок ее шерсти в обмен на один золотой на экране торговли? Поговорить с крысой ради подсказок? Выложить ракушками на песке сердечко в знак любви к напарнику? Поставить на места разбросанные по комнате ширмы и подсвечники? Выкинуть в окно стул? Пройти в одиночку победить монстра, чтобы потом получить нагоняй от сопартийца за самоволку? Или получить не менее серьезный нагоняй за friendly fire?

Интерактивно все. И с каждым часом игры ты открываешь для себя какие-то очередные новые подробности того, что, оказывается, делать можно - и проводишь еще час за этим занятием, хохоча, как придурок.

Интерактивность весьма ценна не только в повседневном бездумном брожении по городам и весям, она еще и ноги D:OS. Правая нога - крафт, левая - боевка. Или наоборот, не суть важно. Ценность крафта нельзя умалять - правильно сваренный обед без труда заменит большое зелье лечения и бафф на характеристики одновременно, а улучшив лук тенебриумом, свежескрафченной тетивой, секстантом и парой собственноручно сваренных стрел, можно увеличить убойную силу лучника в полтора-два раза.

Кроме очевидной практической пользы, однако, система крафта имеет еще один большой плюс: ОНА ОФИГЕННА. Она просто приносит нечеловеческое удовольствие, ощущение завершенности и иррациональной гордости, особенно если проходишь всю цепочку, от "найди рецепт в книге" до конечного результата. Да, вы представляете, рецепты в книгах! Которые нужно читать! Глазами! Не просто "возьмите одну сушеную траву, соедините ее с пустой колбой, раз, два, три - паштет готов!" Не-ет, это настоящее искусство! "Я тут научился одной штуке от переплетчика книг: вареная кожа прочнее сырой. Без комментариев". И ты - уже ты, сидящий за монитором, должен догадаться, как именно в этом море интерактива можно сварить кожу, и что именно нужно варить, и когда у тебя в самом! деле! получается!.. Это же кайф. Это решенная загадка - легкая, как бутерброд с креветкой, поверхностная, но вкусная-вкусная.

И так в D:OS, в общем-то, с каждой загадкой. Решение лежит на поверхности - нужно только прочитать книги, которые, как правило, валяются тут же, или на предыдущем повороте - руку протяни. Или пролистать старые диалоги. Ну в крайнем случае, побегать по торговцам - но это в самом крайнем случае.

Конечно, и без ложки дегтя не бывает - вот эти самые "легкие и вкусные" загадки периодически доводят до крайней степени ффффффрустрации только из-за того, что ты не разглядел на безупречном полотне текстур КРОХОТНЫЙ... нет, не так - крохотный переключатель. Который не подсвечивается стандартной подсветкой, потому что это - не лут. Или наоборот, когда нужная книга, вполне себе лут, берет, лежит на виду и не подсвечивается. И ты ходишь вокруг, как дурак, с прокачанным персепшном, а он тебе нафиг не сдался, потому что переключатель как бы на виду и вовсе даже не спрятан. Технически.

Что до правой... левой... ну, в общем, что до интерактивности в плане боевой механики, то тут я опять воздену руки и с придыханием произнесу "классическая" и "ДнД". Такая, знаете, на грани читерства, где все, что не запрещено - разрешено, и можно притащить баллисту в таверну, чтобы исполнить sneak attack х 3. Вот, например, один из очень неприятных боев с боссами ближе к середине игры, с помощью перезагрузки и читерской подготовки к этому самому бою, стал до забавного легким. А нужно было всего-то взять все стулья в зале, собрать две баррикады в нужных местах, и наслаждаться собственной смекалкой, пока саммоны злодея топчутся и подвывают вне радиуса действия чар. А потом, позевывая, телепортировать их по одному под ноги рыцарю с двуручным мечом.
А Ларианы-то знали! Вот честное слово, знали - не просто же так в этом зале было очень много Удобно Расположенных Лишних Кресел, а?

Или вот еще:

спойлер по квесту Джаана и сюжетке.

драка с демоном в подвале заброшенного дома. Огромное количество призванной дряни, сам демон хилится на полный столб очков за каждый ход, да еще и атакует, как бесчестная собака. Рецепт прост: берется один демононенавистник Джаан, прошаренный в аэротургии - и демон телепортируется в клеточку с решеточками по центру подвала. Лучшие места, бро - как раз чтобы было удобно наблюдать, как мы твое призванное войско пилим, и лечебные батарейки отключаем по одной. А когда батарейки допилены, демон возвращается обратно, уже по знакомой схеме, под ноги рыцарю с двуручником. Раз, два, три - паштет готов!

Или тупо взять и загородить гоблинским тотемом дыру в гоблинском заборе, чтобы опять же, вытаскивать негодяев по одному, как редиску с грядки. Нечестно? Интерактив!

А ведь это я еще не упоминала то, как реализовано взаимодействие стихий... о-о, это лучшая игровая реализация, навскидку, которую могу вспомнить. Во-первых, каждая стихия может находится в нескольких, ткскзть, агрегатных состояниях. Во-вторых, кроме этого стихии имеют несколько вариантов воздействия на героев. И сочетаний может быть премиленькое множество.

Вот, к примеру, горит костер. Все, кто стоят рядом, получают статус "тепло" - это значит, что теперь они больше подвержены заклинаниям стихии огня (легче загорятся). А вот - лужа масла. Если в нее бросить... нет, даже не файербол, это слишком просто - тупо бросить горящий подсвечник, то лужа масла взорвется, причинит прямой "урон от огня" и имеет большой шанс проставить тем, кто там торчал, статус "горение" (продолжительный урон от огня). Но! Если идет дождь, то "горения" не будет, потому что дождь тушит все, что горит! Зато появится облако пара. В которое можно пустить молнию, зарядив его статикой, и все, попавшие в это облако, имеют шанс быть застаненными. Но не путайте пар с дымом, нет-нет-нет, потому что дым нельзя накачать электричеством. Зато в нем нихрена не видно дальше собственного носа, и враги с союзниками будут бесполезно бродить, пока не наткнутся друг на друга, или стрелять/колдовать вслепую, в надежде попасть.

А еще можно вызвать дождь, и тогда все будут мокрыми. Мокрых гораздо легче замораживать, чем сухих (внезапно!). И лужи отлично скапливаются, лужи тоже можно заряжать статикой. И кровь можно. И замораживать в один большой БЕСЯЧИЙ КАТОК, НА КОТОРОМ ВСЕ ТВОИ ГЕРОИ ОТОБЬЮТ СЕБЕ СВОИ ЛЕНИВЫЕ ТУПЫЕ ЗАДНИЦЫ. Если, разумеется, ты не подкуешь им гвоздями сапоги, м-м-м...

Что касается сложности боев в принципе... ну, я почти до самого конца играла на нормале. Периодически материлась, часто перезагружалась и читерила с бочками и баррикадами, но шла более-менее ровно - до тех пор, пока не встретилась в бою с

дальше спойлеры.

Кассандрой. На Арху у меня бы рука не поднялась, хоть он котик местами и мутный, так что решить этот квест я могла только через ее андедный труп. И вначале все было не так плохо, знаете: ну призвала она саммонов, ну распинали мы их за полтора хода. И приготовились уже вгрызаться в саму Кассандру, как вдруг... она призвала еще саммонов. А потом - еще. Тихо матерясь, мы погнали безумную бабу вниз по тропе, чтобы как-то разделить поле боя и изолировать численное превосходство. Храбрый и еле живой Джаан мужественно остался прикрывать тылы. Наставил ледяных стен, потом подлил еще немножко водички, заморозил все до катка, чтобы саммоны падали. А Кассандра, с-сволочь, все призывает и призывает. И лечится, зараза, на 600 очков за ход. Это при том, что трое оставшихся гнать ее по тропе, плюс элементаль с волком, еле-еле за полный круг это число покрывают, чтоб только в минусах не оставаться.

В общем, когда саммоны были отрезаны и бездействовали, Джаан вернулся к остальной партии, я немножко пересортировала свитки и нашла там мегоудар на 600+, а у Кассандры осталось как раз в два раза меньше хп, я облегченно вздохнула, надеясь на то, что на следующем ходу первая часть боя будет закончена - потому что на тот момент он длился уже третий час в реальном времени, на дворе стояла ночь, а я тихо ненавидела игру и планировала сразу после тупо опустить сложность до легкой. Но! Кассандра, с-сволочь, резистов себе нажрала полную мантию. И вместо 600+ урона получила 316, после чего у нее осталось что-то около 50 очков здоровья - и ее ход! Но мы-то уже знали, что она в начале каждого хода читерски хилится на 600, и О НЕТ ТОЛЬКО НЕ ЭТО, ЭТО БЫЛ ПОСЛЕДНИЙ СВИТОК!..

К счастью, Кассандра решила сначала пойти вверх по тропинке, прямо мимо моего рыцаря с двуручником. Attack of Opportunity - и я рыдаю от счастья, собирая лут.
Но!
Это ж был еще не конец битвы, вы ж понимаете.
Потому что вверх по этой самой тропинке, возле трона, в том месте, которое превратилось стараниями Джаана в сраный Ледовый Дворец, нас ждало двадцать саммонов.


Так вот. После этого я еще какое-то время играла на нормале, потому что забыла переключить сложность, и на легкую перешла только в тот момент, когда внезапно собрала вокруг своей партии толпу из кучи орков, пары гоблинов, гоблина-предводителя и орочьего босса. А потом к ним присоединился рыцарь смерти, и я решила: нафиг эту гордость, буду казуалом! Все равно ачивок не дают.
На тот момент от игры осталось полтора боя и финальный босс, так что особо ничего не потеряла. Наоборот, приобрела внезапную гибкость в теле и легкость на душе.

Вообще, тут надо делать скидку на то, что я а) совершенно не умею эти ваши рпг и тактики, б) за все время игры вкачивала только перки, крафтовые способности и магические ветки, чтоб можно было без штрафов колдовать. То есть, например, у рыцаря с двуручником к финалу скопилось что-то около 15 нераспределенных очков атрибутов, а Джаан все еще ходил в своем персональном тряпье со значением брони, равным четырем. Так что далеко не факт, что это игра сложная Я предупреждала, что не умею в эти ваши, честно предупреждала! У меня черный пояс по неумению!

На деле, для наилучшего познания мира вам обязательно понадобятся: маг-аэротургист с "телепортацией" и "перышком", две пирамидки, силовик с парой очков в телекинезе, перк "Любимец животных" у одного из ГГ, прочные чары невидимости у хотя бы одного из ГГ, высокое значение Perception и лопата. Без лопаты даже из дома не выходите. Как говаривал Бостон Лоу: "What if I hadn't brought this shovel along? No, that's not worth thinking about". В качестве полезных опций подойдут еще заученный "Дождь" и "Полуночное масло" (или как оно там в переводе) и одинокий дальнобойный файербол.

Новичку в D:OS, ящетаю, нужно принять к сведению несколько вещей (пользоваться будет он ими, или нет - это его личное дело):
- трижды подумай перед тем, как продать что-то, по всей видимости, не совсем нужное. Да, даже если на этом нет пометки "квестовая вещь". Заведи рюкзак и складывай туда все сомнительное. Любые шмотки, на которых есть только резист к стихиям, можешь продавать спокойно, кстати - они тебе не понадобятся;
- читай книги. И диалоги. Я серьезно. И не забывай разговаривать с крысами;
- если ты не знаешь, как открыть проход или дверь, есть вероятность, что ты уже пропустил крохотный переключатель размером три на два пиксела где-нибудь на стене. За картиной. В текстурах. В таком ракурсе, который виден только если приблизить камеру, вывернуть ее в максимальный угол и отдалить на три метра от нужного места. Нет, не там, смотри внимательнее... ты же качал персепшн, да?
- береги полные бладстоуны, они могут спасти твоей партии жизнь в бою;
- если твой лучник имеет 60% шанс попасть в цель, а у тебя очков действий хватает на четыре выстрела, это не значит, что как минимум один из них будет удачным. Забудь все, о чем тебя учили на теории вероятности, ЭТА ИГРА ЧИТЕР;
- содержимое сундуков и (раз в уровень, кажется) карманов торговцев генерируется перед тем, как в них заглянешь;
- (исходя из предыдущих двух пунктов) абьюз быстрого сохранения/загрузки - твой друг, товарищ и брат.

Еще по поводу крафта, боев и торговцев, из личного опыта. Может, пригодится:
- не продавайте рубины;
- если у вас в партии есть лучник - скупайте все наконечники и кастомные стрелы, которые попадутся под руку. На древки можете забить, если у вас есть поленья, они оттуда крафтятся в большом количестве. И обязательно скупайте и собирайте друдену - всю, до которой дотянетесь, и все зубы: из них крафтятся одни из самых быстрорасходуемых и удобных стрел;
- не тратьте эссенции на создание пустых свитков и книг школ магии, лучше покупайте готовые, если они так вам нужны. А еще лучше - просто скупайте скилловые книги, это проще. Эссенции потом гораздо больше пригодятся для нагона сопротивления к стихиям, когда у вас закончатся рубины, или для смены активной стихии на оружии в бою с резистивными для текущей тварями;
- не отворачивайтесь от глупой мелочи, которая продается у торговцев, вроде веревок, сухожилий и металлических обломков, запас карман не тянет. Стригите овец, снимайте шкуры с волков и делайте рюкзаки - это офигенно удобная вещь. Нужно больше рюкзаков! Ах да, и скупайте тряпки и лунные камни - первые идут на крафт магических роб, не попадаются в обычном виде и не получаются разрезанием существующих роб ни ножницами, ни ножом, а вторые дают буст атаки на дробящее оружие и тоже нечасто встречаются;
- держите в инвентаре пестик со ступкой, лопату(!), ножик/кинжал, ножницы, одноручный(!) топор, увеличительное стекло (для распознавания), кирку и ремонтный молоток. А еще запасной котелок и пустое ведро. Каждого хватит в одном экземпляре, чтобы только нужные вещи были у нужных крафтеров;
- если не хотите для этого обращаться к торговцам, вам нужны: по 5 очков (чтобы много базовых не тратить, можно держать в запасе шмотки на ++) в кузнечестве (ремонт и ковка), ремесле (крафт), знатоке легенд (распознавание) и минимум 3 - в тенебриуме. На кузнечество и тенебриум можно положить Джаана, на крафт - Байрдоттир, но это уже как вам удобно;
- не покупайте пыльцу фей, это не нужно. Лучше собирайте кости и цветки звездной пыли, а потом самоуничтожайте их друг об друга ради все той же пыльцы;
- если вы - фанат беспорядочного лутанья и продажи последних штанов, не стесняйтесь тратить эти ваши деньги. К концу игры в них можно будет купаться;
- удочки есть, но ловить рыбу нельзя =(.

Вот сижу я, смотрю на эту стену букв, и понимаю, что до части того, что хотела сказать, еще даже не начинала подбираться.
Да, такая большая и объемная D:OS.

Недостаток, который будет раздражать на протяжении всего геймплея, у нее только один. Да, вы представляете - даже багов не нашла ни одного за все овермного часов! Хотя нет, вру, полтора нашла, но они были не критическими, а исключительно визуальными. Но вот отсутствие ПАУЗЫ!..

Этот долбанутый самостоятельный и свободный, как полет чайки над волнами, Ривеллон, останавливается только тогда, когда вы выключаете игру. Ни выход в меню, ни заход в инвентарь (привет, Биоваре, привет, Бетезда), ни инициация разговора - ничто не может остановить эту бьющую ключом жизнь! И это. Бесит. Бесит, когда ты уходишь на обед, оставив D:OS запущенной, а твои герои ввязываются в драку с мимохожим гоблином. Бесит, когда у тебя чайник закипел, а ты не можешь пойти и выключить его, потому что только что надел невидимость и крадешься по стану врагов. Бесит, что крохотные звери, вроде кроликов, крыс и куриц, постоянно БЕГАЮТ, и ты тупо не можешь поймать их под клик, чтобы поговорить - или еще хуже, когда твой противник ВНЕЗАПНО решил перемяться с ноги на ногу, ты в этот самый момент промахнулся мимо него курсором и лучник вместо того, чтобы пустить стрелу, пешком пошел через все поле боя.

Иногда это доходит до забавного, потому что останавливается, по сути, только бой, превращаясь в пошаговый. Причем участники его останавливаются для всех: не только друг для друга, но и для остальных неписей и врагов, не занятых в драке на данный момент. В результате чего можно, например, оставлять одного бойца, завязанного в драке, а остальными спокойно гулять по территории в это время, держась подальше. "Эй, парни, меня тут гоблины окружили! - Ничего-ничего, потерпи, мы скоро придем - тут сундук вскрыть надо".

Или вот тоже случай: масштабная битва, толпа народу. Наши - на некотором возвышении, враги - по большей части вниз по ступенькам. Во вражеской зоне неспешно патрулирует рыцарь смерти. Пешком. Прямо по лужам горящего масла, яда и прочего непотребства. Поскольку он неуязвим, то урона не получает, и как приглашение к драке не воспринимает. А героев не видит - на возвышении же.
Так и ходит кругами, буквально расталкивая своих коллег-врагов, застывших в немом возмущении: чувак, у нас тут, вообще-то, бой!
Бой? Какой бой? Ничего не знаю.

Часть вторая: про сюжеты, френдзону и ролеплей.

Сам сюжет стандартен до упора: большое зло опять вырвалось на свободу, а ты - избранный, вот и победи его. И любимая лариановская тема соулфорджа на заднем плане канкан танцует, под аккомпанемент очередной вариации на тему

KotOR, спойлер, выпонели

"в вашем теле поселился замечательный джедай". Для качественного ДнД-сюжета обычно больше ничего и не требуется, собсно; игра не о финале путешествия, а о самом путешествии и о том, как именно юзеры выберут его пропутешествовать.

И я где-то слышала, что для этого нужен ролеплей.
В плане техническом тут очень удачно всплывает еще одна грань кубика игровой механики: черты характера, они же traits и личностный шаблон, который задается при создании персонажа.

Периодически то в диалогах, то в общих сюжетных решениях героям будет дана возможность неявно заработать себе очки в одну из противоречивых черт. Романтик или прагматик? Бездушный или сочувствующий? Самостоятельный или послушный? Личностный шаблон, если задан, заранее определяет, в какую сторону больше будет склоняться при ответе неактивный герой (не тот, кем был начат разговор). Рыцарь будет отважным паладином-романтиком, маньяк - духовно богатым мстительным гадом; верный будет отвечать "в струю" тому, что выбирает активный герой, а свободный будет спорить до последнего, даже противореча самому себе, из чистого упрямства.

Со стороны все это выглядит просто великолепно в своей чистоте и возможности отыгрыша. Стоит же присмотреться...
Хотя нет, тут я, наверное, не до конца справедлива. Кому-то, быть может, выстроенные рамки пришлись впору, как удобные тапки. Но моим охотникам то и дело приходилось втискиваться в них и подгонять под себя хэдканоном.

Потому что вот эти "неявные выборы", которые, оказывается, скрываются за такой механикой ролеплея, они еще более гадкие и неявные, чем предложенные в "Инквизиции". Там хотя бы псевдовыбор есть. А здесь что - вот, к примеру, про Байрдоттир и ее квест я уже писала. Та же фигня повторилась с личным квестом Джаана,

спойлер

где, говорят, можно его сдать на руки демону - но мне, чистой и положительной альтруистке, даже не предложили этого выбора! Я, может, хотела гордо и пафосно отказаться? Но нет, демон сказал: несет от тебя, бро, за версту святошами. Ну тебя нафиг, дела с таким иметь. И все, сразу в бой. Где выбор?

Но, разумеется, что больше всего меня разочаровало в непредсказуемых результатах, так это та самая френдзона
Ну кто, кто мог в здравом уме помыслить, что для того, чтобы герои в конце имели шанс остаться вместе, повязанные любовью, а не дружбой, хотя бы один из них должен быть романтиком, а не прагматиком! Прагматики что, не способны любить?! Это дискриминация!

В общем-то, проблемы бы никакой не было бы: прокачай романтика, и все. Если бы не одно "но" - почти все ответы, которые давали плюсы романтикам, были из разряда тех, которые можно услышать от окрыленного подростка, а не от воина, охотника и, по сути, убийцы, прошедшего достаточно непростой путь. Очень красноречив в этом плане самый первый триггер, который срабатывает на берегу, возле тела спрыгнувшего со скалы чувака. Чувак хотел научиться летать, принес подношение говорящим статуям, говорящие статуи сказали: "Окей, бро, сим-салабим, теперь ты можешь летать". Бро пошел и сиганул со скалы, чтобы проверить. И вот стоят такие два охотника над трупом, прочли его дневник, смотрят друг на друга, и во взгляде каждого как-то само собой читается "ну и кретин". И варианты ответа: 1. Да, кретин. 2. О, великие дела требуют великих поступков, я бы тоже так поступил, лалала. Первый дает очки циничного прагматика, второй - романтика. И у меня просто рука не повернулась пойти против здравого смысла, вот знаете... Даже несмотря на то, что в Ривеллоне дофига странных вещей творится, и статуи в самом деле могли не врать. Просто как-то... ну... со скалы прыгать - это очень крайний способ испробовать обретенную силу. И глупый.

А прагматики, вы не поверите, тоже влюбляться умеют.

Собсно, варианты ответов периодически приводят к неожиданным результатам. Даже пришлось перейти с русской версии на английскую в самом начале, потому как подозрения были, что вот в этом месте они могут иметь в виду совсем другую какую-то вещь, а не то, что было предложено в тексте. Например, фраза "я понимаю, почему он принял такое решение" [хоть и не одобряю этого - за кадром] в отношении слегка свихнувшегося мстителя-за-дело вдруг отсыпала мне не Compassionate, а вовсе даже Vindictive.

Вообще иногда АИ выкидывал фортеля, от которых оставалось только вытаращить глаза и задумчиво чесать в затылке. Как вот в случае с Вольграффом:

спойлер.

нашла я ему голос, прихожу к нему, значится, в его колодец, пытаюсь отдать зелье. Ни в какую. Ну ладно, думаю. Не хотела в группу брать, но жалко же парня: выгнала временно Байрдоттир, рыцарем подхожу к Вольграффу, говорю, мол, чувак, мы тут обдумали и решили, что приходи-ка ты к нам, вместе сражаться будем! Добро пожаловать, все такое. А мне моя... гхм... половинка чародейская командирским тоном: меню свое ты на завтрак обдумывать будешь, лемминг! Ты глянь, только отвернусь - он шваль всякую в группу тащит. А ну кыш отсюда, сброд! Не принимаем тебя, принимать не будем, и вообще не обсуждается это.

И я сижу в легком недоумении, потому что диалоговый ответ этот был внезапен, как метель в июле, и не предусматривал даже возможности спора на камень-ножницы. Просто вот так вот НЕТ, И ВСЕ. Предполагаю, что чародейка-судья не одобрила разбойничьей натуры Вольграффа. Пришлось перезагрузиться и начинать разговор ею: на том месте, где в прошлый раз она возмутилась, верный по шаблону рыцарь радостно поддакнул, и на этом как бы все закончилось вполне мирно.

Но в целом система диалогов, решений и запоминания выборов, если не считать вот таких мелочей, построена просто отличным образом. В середине игры, скажем, можно встретить гоблинский тотем, который станет спрашивать у героев о гипотетических решениях гипотетических ситуаций, которые на самом деле не гипотетические, а вполне себе произошедшие с этими героями. Ответишь правильно - а "правильно" в данном случае означает так, как поступил на самом деле в этих самых ситуациях - станешь другом племени. Неправильно - ну, видимо, наваляют.

И озвучка. Ее мало, но она хороша, ох как хороша. Два главных героя просто невероятно удачны, эмоции и игра голосов бальзамом пролились на кривые диалоговые выборы моего внутреннего ролеплеера.

А в порту стоит капитан по имени Конрад, и периодически произносит одну фразу ("Is that Bertia still a right beaut?"), в которой мне чудятся совершенно валентайновские интонации. Я каждый раз слышу ее, вздрагиваю и представляю капитана Блэйка с его неправильной сладкой улыбкой, взглядом искоса и английским выговором с хрипотцой, от которой колени слабеют.

А! И про музыку еще.
У меня с творениями Покровского сложные отношения. Сложнее, чем со смычковыми Соула. Я их люблю всем сердцем первые десять минут прослушивания, после чего начинаю тихо ненавидеть ту головную боль, которую они во мне рождают, и их вместе с ней. Но если объективно, то первое, что замечаешь, заходя в главное меню - это именно волшебная, изумительная музыка, которая стабильно сопровождает игрока на протяжении всего сюжета. Так что если у вас нет на нее аллергии, то вы счастливый человек.


Bittersweet Regrets на Простоплеер

D:OS не перешагнет для меня планку Амалуров и не будет круче Балдурьих Врат. Странно, но в плане эмоциональной вовлеченности трешак Два-Мира-один был даже лучше. Однако же это и в самом деле чудная вещь, которую можно советовать любителям жанра. Или любителям Larian и мира Divinity. Или тем, кто хочет попробовать что-то новенькое.

P.S. Вы таки будете смеяться, но игра, имеющая в названии Original Sin, на самом деле про первородный грех.

P.P.S. Пускай глупцы воротят свой нос, не ценят прелести Divinity: OS - она уже тем бесценный дар, что в ней есть блистательный Беллегар!

@темы: мыслеслив засчитан, многобукв

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я, короче, тут периодически местами играю в долгожеланную Divinity: Original Sin.

Спойлеры по двум моментам.

Про Байрдоттир и ее квест.

Это, короче, самый тупой на свете квест. Ну, или самый тупой квест в D: OS. Вот реально, более нелогичного, тупого и непродуманного сходу и не вспомнишь.

Все оттого, что результат его завязан на черты характера главных героев.
Послушные герои - бэ-э-э, овца Байрдоттир, скачет кроликом за хозяином.

И выглядит это примерно так:
Джарет: Привет, золотце, это я просрал весь твой лес и оставил тебя там умирать, а еще я член культа идиотов, с которыми ты и твои дружки, которые хорошо с тобой обращались, на минуточку, боретесь вот уже пару недель как. Да-да, тех самых, которые приносят жертвы разной степени разнообразия, пьют кровь невинных младенцев, все такое. Пойдешь ко мне в услужение, так, чтоб как раньше? Ты, я, Кондуит, жертвоприношения, все дела. А?
Байрдоттир: Охотники, вы научили меня быть послушной, поэтому КОНЕЧНО ДА, мой господин! Давайте вместе убьем этих людей, с которыми я сражалась плечом к плечу, которые освободили меня из клетки и были со мной добры!



Рыалли? Ты прочла "законопослушность" моих Охотников как "тупое безропотное подчинение", и запомнила из всего того, что они делали, только это?

В общем, спасибо механике игры: после перезагрузки, перед самым концом разговора, пока это дитя леса не уперлось за хозяином с полными звезд глазами, пока Алек Виндэйл разговаривал разговоры, Танеа Бесстрашная подошла к Джарету, и под бодрое "пшелнах" "Enough of this!" звезданула ему по башке - от души, с тяжелой руки. Джарет стал агрессивным, Байрдоттир осталась в команде - поговорить про мастера после боя, правда, не захотела, так что по большому счету квест слегка запоролся, хоть и выпал в "завершенные", но тем не менее.
Хэдканоны фтв.

* * *

Про волшебника

Со времен моей любимой Ego Drakonis я, вообще говоря, против Зандалора ничего не имею. Милый могущественный волшебник, на стороне положительных, самоотверженный, народом любим: отчего бы и не относиться с приязнью? Но здесь... вот реально, я читаю все эти лорно-квестовые журналы, и испытываю к нему глубокую неприязнь именно как к личности. Может, там дальше, впереди по сюжету, что и разрулится, и будет объяснено. Но пока его недалекое прошлое с женщинами достойно всяческого порицания. Особенно - то, как он повел себя с Икарой.

@темы: вслухомысли

---

Старое, по The Banner Saga. Долго лежало, ждала, что смогу дописать, продлить как-нибудь - уж очень ломко и быстро в плане композиции, мне кажется, получилось. Не вылежало. Ну и фиг с ним.

Вообще эта штука планировалась, как юмор и проза, и Рук, галлюцинирующий от лютого количества непредусмотренных игрой перезагрузок ради спасения персонажей. Но ахаха, юмор в "Саге"? Ноуп. Ни за что.

P.S. Не стала называть Juno Юноной, уж прастити.

* * *

Здравствуй, Джуно. За мной пришла?
Статью серая, точно дым.
Что ж, идем. Только в этот раз
Наравне мы поговорим.

Оглянись. Видишь мой конвой?
Явью стал вдруг кошмарный сон.
Куда путь ни лежал бы мой -
Стаей призраков окружен.

Для иных, кто на них глядит,
Все в порядке. Стучат сердца.
Их обман вижу я один,
Стоит только закрыть глаза.

*

Легкая спойлерота

Ты жива ли, моя Оддлейф?
Лук на отсечь даю, что нет
Помню кровь твою на земле,
Как из глаз твоих таял цвет.

Тяжесть белых волос в грязи,
Из груди в небо - пару стрел.
Палача твоего сразил,
Но спасти тебя не сумел.

Улыбаешься: "Полно, Рук.
То был сон", - но в улыбке - страх.
Сон тот был нам обоим, друг.
Ты боишься признать - я прав.

Я киваю и прочь иду.
Ветер пологи рвет шатров,
Шаг нетвердый скользит по льду.
Знамя алое - точно кровь.

Эгил дремлет, сжимая щит.
Дышит мирно, победой пьян.
Что он жив, верил бы почти,
Только память не даст моя.

Там, где мешкал я, он успел.
Мог Алетт бы он мужем стать...
Наяву слышу хруст костей.
Смерть и жизнь не дано венчать.

Вход шатра - пасти полукруг.
Узнаю силуэт за ней.
Из потерь от твоей мне, друг,
В вахту в ночь каждый раз трудней.

Лихорадкой дотла сожжен
После боя в короткий срок,
Волей собственной ты ушел,
Дать прощенье себе не смог.

Ивер, Ингвар - мне до имен
Дела не было никогда.
Но у варлов иной закон:
Вспомнишь имя - придет беда.

И теперь по ночам спины
Не прикроет мне щит твой, друг.
Только тенью приходишь в сны
С хваткой крепкой обеих рук.

Стрелы правя, смеется Нид,
Дети - рядом, тень-мать обняв.
...надо было нам отступить
После битвы второго дня.

Эйвинд, вмерзший в лежалый снег,
Крумр, в битве полегший варл,
Слаб я. Знаю, не хватит мне
Сил по каждому горевать.

Не уходят. И за собой
Мерно, медленно тянут нас.
В памяти оставляя боль,
И на знамени имена.

*

Руку, ведьма, ты мне подашь -
Сам прошу, чтобы в бой вела.
Серебром - твой вороний плащ,
Серебром - в колчане стрела.

Знаешь, Джуно... когда уйду,
Дай под Древа мне мирно плыть.
Не мрачит пусть мой бледный дух
Радость тех, кто остался жить.

И за то, что тебе отдам,
Я прошу только одного:
Пусть бесследно впитает ткань
Красный имени моего.

@темы: мрачный муз пришел

---

Да, еще не новый год и все такое, но раз уж пока совпало свободное время, свет и интернет, я хочу вот прям сейчас.

Ребят, спасибо вам за то, что терпели меня были рядом (хоть и не физически) в этот быстрый и непонятный год. Мне кажется, я потерялась от вас сильнее, чем должна была. Простите. Стремлюсь исправиться.
Многим из нас (ха-ха) таки было сложно, и я сейчас ащще не только про политику, хай ей грець.

Но елки.

В этот год я встретила людей, с которыми хочется держаться крепче.
Прочла замечательные истории чужих миров, к которым хочется возвращаться.
Послушала про алмазы и золото (а остальное - е-ерунда).
Написала несколько стихов, от которых у самой мурашки по коже.
Закончила "Триумвират".
Решилась (пока только теоретически, правда) на некоторые перемены.
Начала смотреть дотку и болеть за Навей, которые играть не умеют, понабрали по объявлению.
Хочется верить, стала чуть лучше хоть в чем-то.

И пускай в противовес каждому из этих пунктов можно навалить парочку тлена и безысходности этому господину, я этого делать не стану.
Просто потому что.
Всем мандаринок.

@темы: lytdybr

---

Брайан безумно талантлив все-таки для любителя. И я сейчас не столько про голос, сколько про общую постановку и характеры. А ведь это еще отрисовать надо было!



Жаль, что Юрнеро не попал, но ах, какой из нкго певец нафиг? =) Зато Рубик и Гиро просто
Nyx nyx nyx, m-m-m.

@темы: в гнездо.avi, всё корабль

---

Не пропала, никуда не делась. Просто в последнюю неделю между работой, эскапизмом, псевдосердечными болями и развесельем с анализами как-то не хватало нужной мотивации на социальную жисть. Нет-нет, все в порядке. Из сделанных анализов аномалией оказалось только лишнее ребро, выявленное флюорографией, бгг. Завтра еще три врача, возможно, выходной (по итогам действия атропина на мои глаза), и много-много душевного упадка. О да. У меня его сейчас просто королевские запасы.

Нет, ничего не случилось. Объективно - все нормально. Только доказать себе я это не в состоянии.

@темы: lytdybr

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Побывала на Хббт3. Гражданин Джексон отчасти оправдался за предыдущую часть, но до первой все еще не дотягивает. Но пыщпыщ эпичне! Скорее понравилось, чем нет, эльфы охрененны, титры показали до конца (правда невежественные людишки разошлись почти сразу, и мы были вынуждены покинуть корабль до того, как песня докатилась до финала -_-), всем Билли Бойда!

@темы: в гнездо.mp3

---

Мне кажется, те две недели, которые я эскапировала в Инквизицию, были с кем-то другим. Это в самом деле был настоящий эскапизм, когда дни проходили мимо, путались числа, и все такое. А теперь я подняла голову и уставилась ошалелыми глазами на реальность вокруг.

Оказывается, в реальности тяжело.
В реальности я превратилась в нервного и огрызающегося человека. В реальности у меня на работе задач, я полагаю, на несколько месяцев вперед, и они почему-то не заканчиваются, а только прибавляются новые. В реальности на меня, очевидно, обижаются за то, что я не хочу общаться, и я пониятия не имею, как объяснить человеку, что я не могу разговаривать, а могу только утомленно молчать, а это я могу допустить с очень малым количеством людей.

Я - как носильщик на вокзале, который мечтает разгрести гору баулов, но каждый раз, когда он приходит за новой порцией, гора эта только увеличивается.
От того, чтобы хлопнуть дверью и уйти, сейчас меня останаливает не совесть, как раньше, а мысль о том, что при нынешних проблемах с деньгами лишиться источника стабильного дохода - это очень неразумно. И это меня удручает, потому что это - не я.

Я по капле теряю чувствительность и человечность, ничего не обретая взамен.
Хуже того - я совершенно перестала приносить как пользу, так и радость людям.

* * *

"По сложившейся в интернете традиции, когда пишется единственное предложение, не являющееся вопросительным, точку ставить не надо" (ц) Гиктаймс.

* * *

Планы на будущее: запретить себе чувствовать вину, когда одержал верх в споре (любым способом, от признания соперником твоей правоты, до ухода из разговора). Это, кажется, поможет. Я надеюсь.

@темы: lytdybr