"У рыбов нет зубов? У рыбей нет зубей? У рыб нет зуб?"
«– ...Полагаешь, ты бы справился лучше? – осведомился я.
Вот теперь он меня увидел! Увидел – и замер, не зная, что ответить. Он знал, что не смог бы справиться лучше – хотя бы уже потому, что справиться с тем, что обрушилось на нас, и вообще невозможно – и честность не позволяла ему солгать. Но та же самая честность не позволяла ему предать свою обиду.
– Да, – выдохнул он.
Не знаю и, наверное, не узнаю никогда, был ли я честен в этот миг или лукавил – нет, не перед Сахаи. Перед самим собой.
Я снял головную повязку мастера, подошел к Сахаи, обвел влажным от моего пота лоскутом материи его лоб, затянул узел на затылке, отошел на шаг и поклонился.
Я даже сказать ничего не успел. Взгляд Сахаи из ненавидящего сделался изумленным и… да, измученным. А потом молча, без единого слова, Нену рухнул в обморок – как часовой в почетном карауле – и я едва успел подхватить его, чтоб он не разбил себе голову»
В голове - сплошной кавардак. Уронила очищенный мандарин сначала в одну чашку с чаем, потом - в другую, рядом стоящую. Нет, на меня, к счастью моему великому, не свалилось школы с учениками, да и вообще ничего не...эээ...свалилось. И не привалило внезапно, как счастья.
Но вопрос я задаю себе приблизительно такой же, какой, я думаю, посетил в первый миг Сахаи.
"И что теперь с этим делать?!"
Вот теперь он меня увидел! Увидел – и замер, не зная, что ответить. Он знал, что не смог бы справиться лучше – хотя бы уже потому, что справиться с тем, что обрушилось на нас, и вообще невозможно – и честность не позволяла ему солгать. Но та же самая честность не позволяла ему предать свою обиду.
– Да, – выдохнул он.
Не знаю и, наверное, не узнаю никогда, был ли я честен в этот миг или лукавил – нет, не перед Сахаи. Перед самим собой.
Я снял головную повязку мастера, подошел к Сахаи, обвел влажным от моего пота лоскутом материи его лоб, затянул узел на затылке, отошел на шаг и поклонился.
Я даже сказать ничего не успел. Взгляд Сахаи из ненавидящего сделался изумленным и… да, измученным. А потом молча, без единого слова, Нену рухнул в обморок – как часовой в почетном карауле – и я едва успел подхватить его, чтоб он не разбил себе голову»
(Э.Г.Р. "Парадоксы Младшего Патриарха")
В голове - сплошной кавардак. Уронила очищенный мандарин сначала в одну чашку с чаем, потом - в другую, рядом стоящую. Нет, на меня, к счастью моему великому, не свалилось школы с учениками, да и вообще ничего не...эээ...свалилось. И не привалило внезапно, как счастья.
Но вопрос я задаю себе приблизительно такой же, какой, я думаю, посетил в первый миг Сахаи.
"И что теперь с этим делать?!"