"У рыбов нет зубов? У рыбей нет зубей? У рыб нет зуб?"
ТЕС-тест определил меня в Ымперский легион. Я бы, конечно, могла целенаправленно уйти в Гильдию Магов, но было интересно, куда отправят.
По этому поводу вашему вниманию представляю первый ТЕС-текст по мотивам не Облы, но Скайрима. Йеах.
Местность: Скайримщина.
Герои: Довакин, муж Довакина, драконы, бандиты, сочувствующие и призраки прошлого.
Про что: про наследственность и ее причуды.
Как: без особого экшна, без особых диалогов, с некоторым количеством размышлений. Коротко. Без эротики, но есть чуть-чуть кровищи.
* * *
читать дальшеГоворят, сам Акатош, спустившийся на землю в слепящем золотом сиянии, благословил Героя Сиродиила своей кровью за то, что берегла его верного сына.
Сейчас, глядя на свою молодую жену, Маркурио мог в это поверить.
Ее волосы разметало несуществующим ветром, драконья душа вилась над кожей, таяла дымом и клубилась, истекая золотым, белым и фиолетовым. Оно шептало и струилось, мстительно щелкало призрачными зубами, толкало под локти, отчего ей приходилось крепко держаться за увязший в драконьем черепе меч, чтобы не упасть.
Он ждал. И только когда сияние окончательно исчезло, втянувшись под чешуйки лат, а Дова'кин закашлялась и опустилась на одно колено, Маркурио сделал шаг вперед и протянул ей открытую ладонь.
— Спи без грез, дова, — произнесла она, кладя свою ладонь в ладонь мага. Поднялась, пнула драконью кость и гораздо менее торжественно произнесла. — Сам виноват.
Дракон и вправду был виноват сам. Если бы стал жрать овец или коров, как всякая порядочная дикая хищная дрянь, а не жарить двуногих в их домах, никто бы его не трогал. Дова'кин избегала жестокости в отношении тех, кто, по ее мнению, не был виновен.
Голодный дракон — невиновен.
А этот был молодой и спесивый, с яркой шкурой и сильными крыльями. Даже разговаривать не стал, сразу в бой бросился: ткнулся шипастой мордой, получил в ответ. И издох в итоге.
— Пойдем, — Дова'кин вздернула на плечо облегченный двуручник — паршивый баланс, хрупкий металл, который приходится подновлять на каждой большой стоянке, но «мне удобно».
Маркурио стряхнул с плеча жука, поправил ремни сумки и повиновался.
* * *
Кто первый назвал ее наследницей «той самой», сейчас было бы сказать затруднительно. Но слухи раслетелись мгновенно, как блохи на псарне, и вскоре уже весь Скайрим твердо знал, что Драконорожденная — прямой потомок Героя Сиродиила, да вдобавок (тут очень кстати всплыл тот самый слух) еще и благословленная самим Акатошем.
Скайримские норды ее почитали — за это, за Ту'ум и за спрятанный под поддоспешником амулет Талоса. Имперцы ее почитали за кровную связь с той, что спасла Империю. Остальные выказывали к ней приязнь по разным причинам. Кто — за окружавший ее ореол героических деяний, кто — за то, что она ради них эти героические деяния вершила.
— ...нет храбрее, чем наш Дова'кин, нет сильнее, чем дева драконья! В бою нет страшнее, нет мага искусней...
Последними, зычно выведенными голосом Хофгрира строками самосложенной песни встретила их таверна.
— А вот и враки, — дождавшись, пока норд и его захмелевшие друзья допоют, женщина приземлилась на скамейку рядом и потянула к себе кувшин с элем, пока Маркурио садился рядом. — Сильней меня — ты, в магии искусней — вот он, — Маркурио ощутил тычок под ребра, — благослови его Девять, не знаю, сколько раз он мне жизнь спасал... а уж страшнее тролля всяко найти трудно.
Она отхлебнула из кружки и ухмыльнулась навстречу Хофгриру.
— Э, нет! — возмутился довольный вниманием норд, — ты меня на кулаках одолела? Одолела!..
Маркурио ухмыльнулся тоже, вспоминая памятную стычку.
— Я сжульничала, — безмятежно призналась она ему в тот же вечер, после драки, за ужином. Тогда они еще только путешествовали вместе. — Измотала его током, пускала понемножку сквозь кулаки.
Как будто бы он сам не увидел! Лучший боевой маг во всей этой ледяной пустыне, между прочим. Она могла обхитрить нечувствительных нордов, но его обмануть не стоило и пытаться.
— Он правда сильнее, — пожала она плечами, облизывая с пальцев гусиный жир. — Одолей он меня, и так и остался бы непобедимым королем горы, а я — очередной соплячкой, которую никто ни во что не ставит. Если бы я была просто я, меня бы это мало волновало — но я же Дова'кин. Тому, кто ест лысых драконов на завтрак, нельзя продуть волосатому норду.
Маркурио согласился тогда. Сейчас бы тоже согласился.
* * *
Даже имя ее говорило в пользу тех-самых-слухов — Мартин.
Своей семьи она не знала. Дети войны, дети, рожденные войной, их таких много было. Не знающих.
А ком слухов рос. Очень удобно это было, очень похоже на правду — то, что назвали ее в честь последнего Септима, то, что в ней, наконец, через поколения, проснулась драконья кровь.
Сама Мартин слухи не опровергала. Они нравились ей — Маркурио видел, как они заставляют ее верить в себя и в то, что она делает. Верить в то, что продолжает она правое дело своего великого предка, что является новым узлом династии. Это давало ей силы.
Следовать справедливости, например.
Молния Маркурио прошила насквозь бандита-лучника на башне, который как раз целился в незащищенную голову его жене. Посох во второй руке легко качнулся вправо — и вот еще один потерявший равновесие лучник летит наружу, получив в грудь огненный шар: горит слабо, толкает здорово.
Мартин кружила в центре двора, отвлекая на себя главаря. Третьего, который подкрадывался к ней со спины, двойной заряд электричества разнес в пыль, и молния перекинула ветвистый мост на сталь ее брони. Она дернулась от неожиданности и боли, упала навзничь, успев отбить удар булавы.
— Fus!
Брошенный Маркурио кинжал нашел пустоту — бандита отбросило назад и, вскочив на ноги, Мартин прикончила его коротким ударом.
— Пожалуйста, — ответил маг, едва только она открыла рот.
Мартин улыбнулась.
* * *
Когда они впервые встретились, Маркурио уже был наслышан о приезжей с кровью дракона и знаком со слухами о ее происхождении. Ему было любопытно, а Рифтен очень кстати оказался вонючей дырой, в которой едва удавалось сводить концы с концами — кому нужен боевой маг в городе, где лучшая защита — держать крепче свой карман?
Дова'кину маг был нужен.
От мужа впоследствии она тоже не отказалась.
Он отвел с ее лица волосы и вернулся мыслями к слухам и сплетням. Маркурио не мог винить тех, кто их разносил: он видел сохранившиеся портреты Героя Сиродиила, и сейчас, глядя на спящую жену, поражался внезапному сходству. Хищные, резко высеченные черты хайрокского бледного лица. Линия высокого лба, упрямо сжатые губы, мальчишеские скулы, челюсть и острый подбородок — все, как у той, с картин. Только глаза сильнее раскошены, шире посажены — сказалась кровь меров, которых, по очередным слухам, было достаточно.
Он откинул покрывало, встал с постели и вышел наружу, под шелест рифтенских берез. Желтый Рифт напоминал Маркурио осколки Коловии, которую он видел давно, еще до отъезда в край снегов, драконов и нордов.
Он поднял глаза к звездам.
— Ты ей не признаешься, — раздался шелестящий голос за его спиной.
Маркурио пожал плечами.
— Зачем?
Призрак был, как и положено призракам, полупрозрачен, и ясно виднелся в ночной темноте. Скулы, уши и остро вылепленная челюсть выдавали в нем мера.
— Не понимаю. Ты же тщеславен, как... как любой синодский маг, даэдра тебя дери.
Да, Маркурио был тщеславен. Но эта слава не утолила бы его жажды, выплыви правда наружу.
— Пусть, — улыбнулся он.
— Если узнает, что ты знал и молчал — рассердится, — предупредил призрак. — Она бы рассердилась, а они все-таки похожи, знаешь ли.
— Не узнает, — безмятежно ответил Маркурио. — Неоткуда ей.
Призрак помолчал, вглядываясь в его лицо.
— Тебе это нравится! — понял вдруг он, кривя рот в недовольной гримасе, которая неожиданно пошла его призрачному лицу. — 'эдра, у меня отвратительный пра...правнук!
— У тебя грандиозный пра-пра-правнук, — поправил маг, расправляя плечи с достоинством, — Такой, которого еще не носил Нирн.
Призрак свистяще хмыкнул. А Маркурио посмотрел туда, где аврора переливалась белым, золотистым и фиолетовым, напоминая драконью душу.
В конце концов, нет ничего удивительного в том, как и когда просыпается в человеке драконья кровь.
Или не просыпается.
* * *
Авторские примечания.Авторские примечания: в очередной побег Довакина от драконов, бандитов и прочих недругов, которых Маркурио неизменно укладывал в два-три удара, я вдруг подумала: эй, да он же сильнее. Если бы не он, Мартин бы справлялась с трудом! Так почему же я так упорно домысливаю, что она - пра-пра ГГ и малоизвестного мера, а? Может, все совсем не так?..
По этому поводу вашему вниманию представляю первый ТЕС-текст по мотивам не Облы, но Скайрима. Йеах.
Местность: Скайримщина.
Герои: Довакин, муж Довакина, драконы, бандиты, сочувствующие и призраки прошлого.
Про что: про наследственность и ее причуды.
Как: без особого экшна, без особых диалогов, с некоторым количеством размышлений. Коротко. Без эротики, но есть чуть-чуть кровищи.
* * *
читать дальшеГоворят, сам Акатош, спустившийся на землю в слепящем золотом сиянии, благословил Героя Сиродиила своей кровью за то, что берегла его верного сына.
Сейчас, глядя на свою молодую жену, Маркурио мог в это поверить.
Ее волосы разметало несуществующим ветром, драконья душа вилась над кожей, таяла дымом и клубилась, истекая золотым, белым и фиолетовым. Оно шептало и струилось, мстительно щелкало призрачными зубами, толкало под локти, отчего ей приходилось крепко держаться за увязший в драконьем черепе меч, чтобы не упасть.
Он ждал. И только когда сияние окончательно исчезло, втянувшись под чешуйки лат, а Дова'кин закашлялась и опустилась на одно колено, Маркурио сделал шаг вперед и протянул ей открытую ладонь.
— Спи без грез, дова, — произнесла она, кладя свою ладонь в ладонь мага. Поднялась, пнула драконью кость и гораздо менее торжественно произнесла. — Сам виноват.
Дракон и вправду был виноват сам. Если бы стал жрать овец или коров, как всякая порядочная дикая хищная дрянь, а не жарить двуногих в их домах, никто бы его не трогал. Дова'кин избегала жестокости в отношении тех, кто, по ее мнению, не был виновен.
Голодный дракон — невиновен.
А этот был молодой и спесивый, с яркой шкурой и сильными крыльями. Даже разговаривать не стал, сразу в бой бросился: ткнулся шипастой мордой, получил в ответ. И издох в итоге.
— Пойдем, — Дова'кин вздернула на плечо облегченный двуручник — паршивый баланс, хрупкий металл, который приходится подновлять на каждой большой стоянке, но «мне удобно».
Маркурио стряхнул с плеча жука, поправил ремни сумки и повиновался.
* * *
Кто первый назвал ее наследницей «той самой», сейчас было бы сказать затруднительно. Но слухи раслетелись мгновенно, как блохи на псарне, и вскоре уже весь Скайрим твердо знал, что Драконорожденная — прямой потомок Героя Сиродиила, да вдобавок (тут очень кстати всплыл тот самый слух) еще и благословленная самим Акатошем.
Скайримские норды ее почитали — за это, за Ту'ум и за спрятанный под поддоспешником амулет Талоса. Имперцы ее почитали за кровную связь с той, что спасла Империю. Остальные выказывали к ней приязнь по разным причинам. Кто — за окружавший ее ореол героических деяний, кто — за то, что она ради них эти героические деяния вершила.
— ...нет храбрее, чем наш Дова'кин, нет сильнее, чем дева драконья! В бою нет страшнее, нет мага искусней...
Последними, зычно выведенными голосом Хофгрира строками самосложенной песни встретила их таверна.
— А вот и враки, — дождавшись, пока норд и его захмелевшие друзья допоют, женщина приземлилась на скамейку рядом и потянула к себе кувшин с элем, пока Маркурио садился рядом. — Сильней меня — ты, в магии искусней — вот он, — Маркурио ощутил тычок под ребра, — благослови его Девять, не знаю, сколько раз он мне жизнь спасал... а уж страшнее тролля всяко найти трудно.
Она отхлебнула из кружки и ухмыльнулась навстречу Хофгриру.
— Э, нет! — возмутился довольный вниманием норд, — ты меня на кулаках одолела? Одолела!..
Маркурио ухмыльнулся тоже, вспоминая памятную стычку.
— Я сжульничала, — безмятежно призналась она ему в тот же вечер, после драки, за ужином. Тогда они еще только путешествовали вместе. — Измотала его током, пускала понемножку сквозь кулаки.
Как будто бы он сам не увидел! Лучший боевой маг во всей этой ледяной пустыне, между прочим. Она могла обхитрить нечувствительных нордов, но его обмануть не стоило и пытаться.
— Он правда сильнее, — пожала она плечами, облизывая с пальцев гусиный жир. — Одолей он меня, и так и остался бы непобедимым королем горы, а я — очередной соплячкой, которую никто ни во что не ставит. Если бы я была просто я, меня бы это мало волновало — но я же Дова'кин. Тому, кто ест лысых драконов на завтрак, нельзя продуть волосатому норду.
Маркурио согласился тогда. Сейчас бы тоже согласился.
* * *
Даже имя ее говорило в пользу тех-самых-слухов — Мартин.
Своей семьи она не знала. Дети войны, дети, рожденные войной, их таких много было. Не знающих.
А ком слухов рос. Очень удобно это было, очень похоже на правду — то, что назвали ее в честь последнего Септима, то, что в ней, наконец, через поколения, проснулась драконья кровь.
Сама Мартин слухи не опровергала. Они нравились ей — Маркурио видел, как они заставляют ее верить в себя и в то, что она делает. Верить в то, что продолжает она правое дело своего великого предка, что является новым узлом династии. Это давало ей силы.
Следовать справедливости, например.
Молния Маркурио прошила насквозь бандита-лучника на башне, который как раз целился в незащищенную голову его жене. Посох во второй руке легко качнулся вправо — и вот еще один потерявший равновесие лучник летит наружу, получив в грудь огненный шар: горит слабо, толкает здорово.
Мартин кружила в центре двора, отвлекая на себя главаря. Третьего, который подкрадывался к ней со спины, двойной заряд электричества разнес в пыль, и молния перекинула ветвистый мост на сталь ее брони. Она дернулась от неожиданности и боли, упала навзничь, успев отбить удар булавы.
— Fus!
Брошенный Маркурио кинжал нашел пустоту — бандита отбросило назад и, вскочив на ноги, Мартин прикончила его коротким ударом.
— Пожалуйста, — ответил маг, едва только она открыла рот.
Мартин улыбнулась.
* * *
Когда они впервые встретились, Маркурио уже был наслышан о приезжей с кровью дракона и знаком со слухами о ее происхождении. Ему было любопытно, а Рифтен очень кстати оказался вонючей дырой, в которой едва удавалось сводить концы с концами — кому нужен боевой маг в городе, где лучшая защита — держать крепче свой карман?
Дова'кину маг был нужен.
От мужа впоследствии она тоже не отказалась.
Он отвел с ее лица волосы и вернулся мыслями к слухам и сплетням. Маркурио не мог винить тех, кто их разносил: он видел сохранившиеся портреты Героя Сиродиила, и сейчас, глядя на спящую жену, поражался внезапному сходству. Хищные, резко высеченные черты хайрокского бледного лица. Линия высокого лба, упрямо сжатые губы, мальчишеские скулы, челюсть и острый подбородок — все, как у той, с картин. Только глаза сильнее раскошены, шире посажены — сказалась кровь меров, которых, по очередным слухам, было достаточно.
Он откинул покрывало, встал с постели и вышел наружу, под шелест рифтенских берез. Желтый Рифт напоминал Маркурио осколки Коловии, которую он видел давно, еще до отъезда в край снегов, драконов и нордов.
Он поднял глаза к звездам.
— Ты ей не признаешься, — раздался шелестящий голос за его спиной.
Маркурио пожал плечами.
— Зачем?
Призрак был, как и положено призракам, полупрозрачен, и ясно виднелся в ночной темноте. Скулы, уши и остро вылепленная челюсть выдавали в нем мера.
— Не понимаю. Ты же тщеславен, как... как любой синодский маг, даэдра тебя дери.
Да, Маркурио был тщеславен. Но эта слава не утолила бы его жажды, выплыви правда наружу.
— Пусть, — улыбнулся он.
— Если узнает, что ты знал и молчал — рассердится, — предупредил призрак. — Она бы рассердилась, а они все-таки похожи, знаешь ли.
— Не узнает, — безмятежно ответил Маркурио. — Неоткуда ей.
Призрак помолчал, вглядываясь в его лицо.
— Тебе это нравится! — понял вдруг он, кривя рот в недовольной гримасе, которая неожиданно пошла его призрачному лицу. — 'эдра, у меня отвратительный пра...правнук!
— У тебя грандиозный пра-пра-правнук, — поправил маг, расправляя плечи с достоинством, — Такой, которого еще не носил Нирн.
Призрак свистяще хмыкнул. А Маркурио посмотрел туда, где аврора переливалась белым, золотистым и фиолетовым, напоминая драконью душу.
В конце концов, нет ничего удивительного в том, как и когда просыпается в человеке драконья кровь.
Или не просыпается.
* * *
Авторские примечания.Авторские примечания: в очередной побег Довакина от драконов, бандитов и прочих недругов, которых Маркурио неизменно укладывал в два-три удара, я вдруг подумала: эй, да он же сильнее. Если бы не он, Мартин бы справлялась с трудом! Так почему же я так упорно домысливаю, что она - пра-пра ГГ и малоизвестного мера, а? Может, все совсем не так?..
@темы: мрачный муз пришел
-
-
30.03.2014 в 23:41Действительно, а почему бы и нет? Х)))
-
-
30.03.2014 в 23:55Я местами категорический противник генеалогического древа, связующего ЧС, Мартина и Довакина (лишь бы не Нереварина вдобавок!) - уж больно много радости на одну династию придется, как-то... несправедливо, что ли? х)
-
-
31.03.2014 в 00:00