"У рыбов нет зубов? У рыбей нет зубей? У рыб нет зуб?"
Трепещайте, внимая х)
О чем: О том, что от "я хочу избить вас сковородой" до любви не так далеко идти, если имеешь дело с капитаном Блэйком.
Где: Порт-Роял, небудущее.
Действующие лица: Сесили "Почему я" Чарльстон, Мэтью "Прочь с глаз моих" Блэйк, Шон "В нужное время, в нужном месте" Хеймсворт. В эпизодах: Майкл Риджентс, Арти Дилиджэнс, Тони Флинт, Аннабэль Хеймсворт и прочая.
Как именно:джен пре-гет нет, все-таки джен пре-гетный джен. Я очень старалась выкинуть оттуда всю романтику нахрен, но что вышло, то вышло.
Размер: многобукв.
В предыдущих сериях: Мэтью и Арти, официальный хэдканон; кровавая расправа из альтернативного небудущего.
Примечания: Извините, дорогие, что взяла поносить м'лорда и м'леди :3
Рванье тельняшки на груди: судебная система и прочие мелочи жизни Порт-Рояла тех лет для меня – темный лес. Все весьма условно, недостоверно, неисторично и вообще. Нет, пальцем тыкать и смеяться над моей беспросветной необразованностью нельзя. Хватит, чо.
– Миледи?
Сесили сжала челюсти и напомнила себе: когда тебя передергивает от отвращения, надо беспокоиться о том, как бы зубы скрипели не слишком громко. Оборачиваться она не стала – много чести для ее гостя. Голос его она узнавала с первого же звука, с закрытыми, крепко зажмуренными глазами и даже сунув в уши пальцы. Этот голос крался по ее шее, щекоча токие волоски, дымом вползал в голову и то гулко колотился внутри, то настойчиво звенел в памяти. Он говорил с ней ее одиночеством, он смеялся над ее заточением, над ее ошибками, над ее неверным выбором...
– Проваливайте к черту, капитан Блэйк.
Капитан за ее спиной усмехнулся, и она сжала зубы еще сильнее, рисуя на внутренней стороне закрытых век его усмешку: хитро поднятый уголок широкого рта, полускрытые длинными ресницами глаза, чуть склоненная на бок голова...
– Вы слишком строги. Я ведь всего лишь зашел справиться о вашем благополучии.
Сесили развернулась, тряхнув нечесанными волосами, крепко держа себя за локти.
– Мое благополучие вас не касается. Именно по вашей вине мое благополучие сейчас отсутствует в природе.
читать дальшеОна чувствовала себя жалко и зло. Ее держали здесь "до выяснения обстоятельств" с того момента, когда званый вечер обратился хаосом. Она не спала, ей не давали умыться и высохшие и забытые слезы кололи глаза, пышное платье совершенно не согревало, а дублет, оставленный ей сэром Артуром, она набрасывать на себя не желала из принципа, злости и отчаяния. Кроме всего прочего, ее счастливое будущее не далее как прошлым вечером обратилось в ничто, она стала удобным объектом для всеобщего порицания и насмешек, а треклятая Вероника Гарнер умудрилась обручиться с тем, кого она совершенно не заслуживает, и кто слишком беспросветно глуп при всей его гениальности, чтобы это понять.
Сесили шумно выдохнула и уставила ненавидящий взор на Блэйка. Мерзавец стоял у дверей и ухмылялся, щурясь от бившего ему в глаза солнца.
– Вы все еще здесь? – нелюбезно поинтересовалась она. В конце концов, теперь ей нечего бояться недолжного поведения. Оправдай ее сама королевская династия и пригласи ко двору, для сплетниц и сплетников Порт-Рояла не изменится ровным счетом ничего.
Она, Сесили Чарльстон, обречена на позор, унижение и презрительную жалость.
– Вы так милы, когда злитесь, – непринужденно заметил Блэйк, хозяйски опираясь на косяк. Каким-то образом этому чудовищному человеку удавалось вести себя так, как будто он владел всем миром. Вот этим дверным проемом, например – вы только поглядите, как уместно на полированном дереве лежит его ладонь. Половицами под каблуками его начищенных сапог. Ей самой.
От возмущения у нее перехватило дыхание. И только приготовившись сказать ему в лицо какую-нибудь гадость, она вдруг поняла, что все немножко не так. Он обладал ей, как капитан – морем. Он заполнял все пространство, в котором находился, тенью ложился на людей, селился блеском в их глазах. Но не было в его лице ни вожделения, ни восхищения ею, ни желания обладать.
Возмущение сменилось горечью на языке. Даже для мерзавца-капитана, который ложился с портовыми шлюхами, она недостаточно хороша, так?
– Уходите, – устало бросила Сесили, отворачиваясь к окну. Плечи ее поникли. – А если уж вам так хочется помочь, принесите мне воды и платье. Не... такое, – она дернула плечом, и лиловое кружево беспомощно качнулось возле ее пальцев.
Ответом ей была тишина. И, обернувшись, она поняла, что капитана Блэйка в комнате больше нет.
Интересно, успел ли он услышать ее просьбу? Или даже в этом судьба над ней посмеялась, и он оставил ее сразу после брошенного "уходите"?
Как оказалось, он услышал. Через десять минут служанка принесла таз с теплой водой и мягкие полотенца, и Сесили в самом деле удалось умыться. После этого она позволила расчесать себе волосы – убирать их в прическу запретила, наслаждаясь отчасти своим бунтарским поведением, отчасти тем, как кожа черепа наконец-то расслабляется, и уходит боль в висках. Последним штрихом стало повторное появление Блэйка, с улыбкой фокусника доставившего ей костюм для верховой езды. Без юбки, невыносимого корсета и дурацкой мишуры, вроде шляпки и перчаток.
Сесили приняла его подношение со злорадным спокойствием. Чем бы ни был вызван такой подбор гардероба – искренней заботой о ее удобстве, или желанием поглумиться, она не намерена реагировать на это так, как он ожидает. Спокойствие – вот ее оружие.
Блэйк, впрочем, не смутился, и, напоследок одарив ее своей лучшей улыбкой, исчез снова.
После облачения в теплый, простой и удобный костюм, Сесили смогла примоститься на кресле и немного поспать. Ровно до тех пор, пока солнце не поднялось над крышами и не разбудило ее светом, подкравшимся выше крыльев носа.
Сесили зевнула, потянулась, и поняла, что голодна.
Ни о завтраке, ни о ленче для нее, разумеется, никто не позаботился. Еще около получаса она занимала себя тем, что прохаживалась вдоль окна, за которым зеленел сад. На сам сад, который в скором времени мог бы стать ее собственным, она старалась не глядеть.
Потом на пороге ее временной темницы появился сэр Артур, и на сад смотреть оказалось гораздо легче.
– Мисс Чарльстон.
Его голос, пропитанный неподдельной виной, удрученностью и отвратительной смесью участия и заботы, заставил ее желудок сжаться. О да, они были искренними – в этом был весь сэр Артур. Искренен потому, что этого требовал этикет. Это не укладывалось в голове у Сесили – как можно заставить себя истинно любить или уважать кого-то, только потому, что этого требуют нормы морали?! Сэр Артур – мог. Непостижимым образом это казалось ей сейчас еще более лживым, чем угодливые хохотки девиц на званых вечерах, сменявшиеся злым шипением, стоило повернуться к ним спиной.
– Сэр Артур, – она постаралась, чтобы ее приветствие не прозвучало холодно. Иначе, чего доброго, бедняга лопнет от чувства вины. – Благодарю за ваш дублет, можете забрать его.
– О, – черты его прояснились, – я был рад помочь.
Он поколебался.
– Как вы? У вас всего в достатке? Мне послать за обедом для вас?
Желудок ее издал торжествующий стон, но Сесили не чувствовала в себе желания принимать из рук сэра Артура что-либо в принципе.
– Благодарю, не нужно. Я вполне довольна своим положением.
От такой откровенной лжи, как ни странно, не свело судорогой конечности. А сэр Артур даже поверил – хоть и, видимо, не до конца.
– Хорошо. Я... буду недалеко, если вам что-нибудь понадобится.
– Благодарю, – Сесили снова склонила голову, мысленно дав себе обещание, что позовет его только если дом начнет рушиться, и сэр Артур поспешно ретировался.
Следующим гостем ее, спустя совсем немного времени, стал сам лорд Шон Хеймсворт. Невероятно, но она встретила его появление с жадной радостью и нетерпением – Хеймсворт остался единственным человеком, чье мнение о ней не поменялось, и это было взаимно. Такая странная, гротескная честность была глотком свежего воздуха.
Холодный и сдержанный, с ледяным взглядом, он коротко оглядел комнату и тут же, весьма недовольный увиденным, отослал слуг за обедом, ни о чем не спрашивая и ничего не дожидаясь. После чего – даже и не думая извиняться за что-либо – коротко пояснил, что ей, Сесили, будет только лучше, если она продолжит пребывать здесь до тех пор, пока дело не разрешится. Задал несколько вопросов о планах и жизни Майкла, и Сесили сообщила ему все, что знала, без утайки.
Обещать ей уют, спокойствие и защиту лорд Хеймсворт не стал, но после его отбытия в ее комнате появились и горячая еда, и еще один таз с водой, и теплые покрывала, и даже подушка. И, приготовив себе чай, Сесили отпила первый глоток с молитвой о здоровье лорда Шона Хеймсворта, думая о том, что к нему одному она сейчас испытывает гораздо более сильную привязанность, чем ко всем прочим обитателям этого великосветского гнезда.
Пожалуй, даже будет скорбеть, если с ним что-то приключится.
Ближе к вечеру ее снова навестил Блэйк.
– Видеть вас не хочу, – встретила его Сесили с порога. – Убирайтесь.
Это был скорее привычный жест, чем что-либо еще; настоящая ее злость, идущая из глубины тела и рассыпающаяся иглами по коже, еще дремала.
– Обидно, – ничуть не обиделся Блэйк, – я надеялся, что мы с вами успели поладить.
Он пересек комнату и присел на край подоконника. За то время, что Сесили его не видела, успевший сменить и камзол, и заляпанную кровью рубашку, он выглядел свежим и подтянутым, а комната, словно в прошлый раз, стала его продолжением.
– Вы выглядите гораздо лучше, чем утром, – заметил он.
– Не ваша заслуга, – Сесили пожала плечами и разгладила складки покрывала, в которое куталась.
Блэйк подарил ей очаровательную улыбку.
– Я исправлюсь.
– Делайте, что вам будет угодно, только не втягивайте в это меня, – отмахнулась Сесили.
– Слишком поздно, дорогая леди, – оставив в покое подоконник, капитан пересел в кресло напротив, забросив ногу на ногу. Он был долговяз и худ, и в этом было какое-то странное очарование – так же, как и в том, каким пластичным обаянием дышали черты его некрасивого лица. – Вы уже втянуты.
– Если бы не вы, – раздраженно ответила Сесили, отворачиваясь, – в моей жизни все было бы спокойно. Я была бы счастлива.
– Неведенье и ложь – счастье? – тон капитана вдруг сделался жестким. – Жизнь с подлецом в золотой клетке – счастье? Ради такого счастья для вас вы предложили бы мне забыть о тех, кого я потерял и кого предал? Предать и продать лучшего друга, уйти прочь и молчать – тоже ради вас?
– Не выставляйте меня виноватой в ваших бедах! – в сердцах хлопнула по подлокотнику Сесили, вскакивая на ноги. Что он себе позволяет?! – Не делайте вид, будто вы лучше всех знаете, что есть счастье для меня! Вы, напыщенный наглец, богатый своей свободой и безнаказанностью, что вы можете знать о моем счастье, о моей жизни?!
Ногам стало холодно – покрывало свалилось на пол. В тонких бриджах, обнаженная злостью и яростью, она почувствовала себя неловко и беспомощно под взглядом Блэйка, и разъярилась пуще прежнего.
– Убирайтесь, – велела она, подкрепляя слова жестом. Руки у нее дрожали. – Убирайтесь прочь и оставьте же меня, наконец, в покое.
Блэйк встал. По его лицу нельзя было понять, что он думает о ее внезапной вспышке.
Равно, как и по голосу.
– Как вам будет угодно.
Когда он ушел, Сесили вновь опустилась в кресло. Забралась в него с ногами, укуталась покрывалом, обняла колени и постаралась уснуть. Солнце еще сияло над горизонтом, но ей было все равно.
Назавтра она проснулась рано, от запаха горячей еды. Комната была пуста, на столе был приготовлен таз с водой, от которой шел восхитительный пар, полотенца сменили, на кресле, которое вчера занимал капитан Блэйк, лежала стопка одежды. С тоской оглядев все это богатство, Сесили позволила себе размышлять о том, почему ей не позволят перемещаться по дому. Зачем держат здесь, будто бы это она самолично крала чертежи у сэра Артура, будь он неладен, и с кинжалом в зубах пробиралась на "Ласточку", чтобы устроить мятеж?
– Проснулись?
Сесили застонала, касаясь пальцами висков.
– Боюсь, что скоро мне придется попросить кого-нибудь об уединенной камере под зданием ратуши, – едко заметила она, не глядя на Блэйка, появившегося в дверном проеме. – Туда, как мне рассказывали, гостей не пускают.
– О, я нашел бы способ договориться с тамошней стражей, – пообещал Блэйк, бесцеремонно входя в комнату и снимая с подноса с едой крышку. – М-м, что за дивный запах!
Сесили не чувствовала в себе силы ругаться с ним до того, как поест. Она попыталась отобрать у Блэйка крышку и поднос, но тот без усилий опередил ее, подхватил все, перенес на столик возле окна и принялся ловко сервировать ей завтрак.
– Арти велел мне извиниться перед вами, – между делом заметил он. – Он считает, что я несносный грубиян, и что в подобных выражениях не следует разговаривать с дамой.
– А сами вы так не считаете? – поинтересовалась Сесили, убирая волосы за ухо.
– Должен бы, – он вздохнул, – но – нет. Но я и в самом деле задолжал вам извинение.
Сесили сложила руки на груди.
– Вы же только что сказали...
– Нет, – остановил ее Блэйк, выпрямляясь, обходя кресло и на этот раз не спеша дарить ей одну из своих ослепительных улыбок, – я не считаю, что должен извиняться за то, что оскорбил вас неподобающими манерами, в отличие от дорогого болвана Арти. Но я задел вас, и в этом был неправ. Поэтому прошу принять мои извинения.
Сесили смерила капитана подозрительным взглядом.
– Я вас прощаю, – наконец произнесла она. – За то, что вы задели меня вчера. А теперь будьте добры, уберитесь с моих глаз – завтрак в вашем обществе не привлекает меня ни малейшим образом.
Блэйк усмехнулся.
– Дайте же мне шанс, и я приятно удивлю вас, м'леди.
– Я не леди, – бросила Сесили. – Выметайтесь.
К концу завтрака, впрочем, она пожалела, что Блэйк и в самом деле ушел. Раздражение вернулось к ней в двойном размере, и выместить его на ком-то вроде невыносимого капитана представлялось ей очень удачной мыслью.
– Мисс Чарльстон.
Сесили вздрогнула и предпочла не оборачиваться. Пусть даже это будет воспринято лордом Хеймсвортом, как крайняя степень неуважения – ей плевать.
– Да, милорд? – ответила она через плечо.
– Суд состоится через пять дней.
По спине пробежали мурашки. Она не была уверена, из-за голоса, которым были произнесены эти слова, или из-за смысла, что в них был заложен. Суд над Майклом. Приговор ее будущему. Казнь тем жалким клочьям ее репутации, что еще имели ценность в глазах важных фигур Порт-Рояла.
– Я... спасибо, милорд. Очень любезно с вашей стороны поставить меня в известность.
Молчание затянулось, и она даже начала надеяться, что Хеймсворт просто ушел своей бесшумной кошачьей походкой, оставив ее одну – но надеждам не суждено было сбыться.
– Я внес задаток за это поместье, – сообщил ей холодный голос. – Единственное, что я смог сделать для того, чтобы прогнать прочь весь сброд, который здесь ошивался, и дать вам возможность свободно перемещаться по дому.
Она обернулась. Зря – колючие голубые глаза смотрели прямо и совсем близко, и дыхание у нее перехватило от привычного суеверного ужаса.
– Зачем вы... – слабо попыталась протестовать она, но Хеймсворт оборвал ее коротким взмахом руки.
– Моей семье нужен будет еще один дом, – спокойно ответил он. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы до завершения дела предоставить вам несколько комнат в качестве временной резиденции.
Сесили закусила губу.
– Но я...
– Я не собираюсь требовать с вас платы за постой, – едва заметно изогнув кончики тонкогубого рта, лорд Хеймсворт отвернулся. – Однако, я полагаю, вы хорошо знаете этот дом. С вашей стороны было бы вполне закономерной любезностью, если бы вы подготовили его к... передаче.
Ком, появившийся в ее горле, вдруг стал увеличиваться в размерах. Ее швыряли в грязь словами и раньше, но так изящно и непреднамеренно (непреднамеренно ли?) – никогда. Ей позволили жить в доме, который мог бы стать ее собственным. Ей предложили своими руками подготовить его к тому, чтобы передать его в чужое владение. Во владение кого-то более достойного. Более знатного.
Унижение тугим корсетом перепоясало ее, заставило выпрямить спину и не отводить взгляда.
– Я буду рада помочь вам с этим, милорд.
– Превосходно, – кивнул тот. И удалился, не прибавив ни слова.
Утерев злые, беспомощные слезы и сочтя, что с этой минуты ей дозволено выходить наружу из треклятой гостиной, Сесили не преминула воспользоваться открывшейся возможностью. Тихо ступая по пустынным коридорам, она обошла поместье, отмечая, что кабинет и мастерская были избавлены от мебели и, вероятно, всех бумаг. Кое-где царил хаос – скорее всего, именно там временно размещали гостей и тех, кто принимал участие в обыске, – но по большей части помещения были чисты и прибраны.
Закончив прогулку, она обнаружила себя перед дверью комнаты, в которой пробыла последние два дня, страшно одинокой и несчастной. Изредка оставаясь здесь на ночь, после особо затянувшихся званых ужинов, она занимала гостевые покои в соседнем крыле. Обставлены они были по ее вкусу и привычкам, но сейчас туда возвращаться не хотелось – безучастные и холодные, они бы встретили ее той, прошлой жизнью, которой больше не было. Хозяйская спальня же пахнет Майклом, и сердце не даст ей спать спокойно.
А маленькая гостиная словно бы стала частью ее самой за долгие прошедшие часы. В ней можно было справиться и с собственными страхами, и с тягучим ожиданием – Сесили уже убедилась в этом.
Она толкнула дверь, переступила порог и нос к носу столкнулась с капитаном Блэйком.
– Вы меня преследуете?! – вырвалось у нее возмущенное восклицание.
– Ах, вот вы где, – Блэйк не обратил внимания на ее протест, приобнял за талию и легко, как в танце, вовлек в комнату. – Я устал вас ждать, милая леди.
– Пустите! – гневно отняла свою руку Сесили, отступая от него на два шага и встав так, чтобы между ними оказалось кресло. – Что вам надо?
– Мне? Мне – ничего, речь о вас, – жест его подозрительно походил на приглашение к дружеским объятиям, и Сесили попятилась еще дальше. – Арти и Шон дружно послали меня, чтобы справиться о ваших нуждах и претензиях. В какой комнате вы собираетесь обосноваться? Когда подавать завтрак? Желаете ли вы свежей рыбы, прогулок верхом, личную фрейлину?
Сесили вцепилась в спинку кресла, все еще в несколько смешанных чувствах.
– Ничего мне не нужно, только оставьте меня в покое! – запальчиво воскликнула она. – Ни фрейлин, ни прогулок, ни участия сэра Артура, ни вашей помощи!
Казалось, Блэйка не смогло бы смутить даже торнадо, направляющееся прямо на него – что уж говорить о ее слабых попытках выплеснуть раздражение.
– Но кровать-то вам нужна, – рассудительно заметил он. – Если вы останетесь здесь, не собираетесь же вы всю вечность спать в креслах? Скажу по секрету – это вредно для спины.
– Я... – Сесили старалась унять все еще испуганно частившее дыхание. Отчего он так себя ведет? Отчего говорит невпопад, глупости, неуместные вещи – чтобы она не смогла найти слов и достойно ответить ему? – Да. Я собираюсь остаться в этой комнате, и мне нужна кровать.
– Ну, вот видите, – Блэйк дернул уголком рта. И это, и тон его, и весь его вид вышли при этом поощряющими. – Чем вы собираетесь занять свой досуг?
На этот раз Сесили сообразила быстрее.
– Я бы предпочла шитье. Если вы сможете доставить мне...
– Можем, – отмахнулся капитан, – мы можем все.
Она подавила мгновенное желание попросить привезти ей книги, решив, что ни сэру Артуру, ни лорду Хеймсворту, ни уж тем более капитану Блэйку не стоит знать о ее литературных вкусах. В конце концов, даже самые невинные вещи здесь могут послужить источником бесконечных сплетен. А ей, пожалуй, теперь сплетен о себе хватит на несколько долгих лет вперед.
– Ну что за трепетное постоянство! Как ни приду – нахожу вас на этом самом месте.
– Я была бы счастлива, если бы однажды вы меня не нашли, – вздохнула Сесили, отложила вышивку и изобразила вежливую улыбку.
Капитан Блэйк был взъерошен и энергичен, и выглядел так, будто бежал всю дорогу от... откуда он там явился. Разве что дыхание было размеренным и ни капли не сбившимся, да на вычищенных сапогах – поменьше грязи, чем можно было ожидать после пешей прогулки.
Она подавила внезапное желание выглянуть в окно и посмотреть, не прибыл ли он верхом.
– У меня к вам дело, – заявил он напрямик, сияя улыбкой. Сесили пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не морщиться – Блэйк излучал такое болезненное жизнелюбие, что она разом почувствовала себя старухой, которая стремится заслониться от излишне яркого солнечного света. – Исключительное, только вам по силам.
– Что ж, – Сесили поднялась на ноги и сцепила пальцы в замок. – Я в вашем распоряжении, капитан.
– Чудно! – он быстро сомкнул ладони тенью хлопка, и продолжил. – Вы знаете этот дом и его хозяина лучше любого другого человека – из тех, что не сидят сейчас в кандалах на вонючей соломе, разумеется. Быть может, вам что-то известно о том, где ваш проклятый жених хранил копии своих счетов и расписок?
Сесили нахмурилась. Майкл и в самом деле снимал копии с бухгалтерских книг – тщательно и собственноручно, умудряясь найти время на бесконечное кропотливое переписывание статей своих расходов и доходов, и заодно пользуясь этим, чтобы выверять ошибки в расчетах. Однако же она понятия не имела, зачем капитану Блэйку могли понадобиться эти записи, и, по правде сказать, не была уверена, что их следует доверять ему.
– Зачем вам это? – спросила она.
Блэйк фыркнул.
– Лично мне они – что зонтик для селедки. Но досточтимый судья и его оголтелые подчиненные отчего-то считают, что полученные им изначально оригиналы – суть брехня и подделка, чего нельзя сказать о хранящихся в страшной тайне копиях. И, сверив их, они непременно обнаружат несоответствия и выведут сучьего сына... пардон, вашего паскудного бывшего жениха, на чистую воду.
Сесили пожала плечами. Кажется, она понемногу училась пропускать выпады Блэйка мимо ушей, и это откровенно шло ей на пользу.
– Глупости. Майкл не вел двойных счетов и нечестных дел – все его записи были чисты. И потом, даже если суд так уверен в обратном – что мешало бы ему снимать копии с поддельных книг? Ни о каких несоответствиях в таком случае не могло бы идти и речи.
Глаза Блэйка заинтересованно блеснули.
– Я предположил то же самое. Но меня никто и слушать не захотел, – он развел руками. – Поэтому нам с м'лордом не осталось ничего иного, кроме как дернуть к вам и просить о помощи в поисках.
Упоминание Хеймсворта заставило ее поежиться.
– Что ж, – она склонила голову, – на ваше счастье, я и в самом деле знаю, где Майкл хранит нужные вам документы.
– Так чего же мы ждем? – бодро поинтересовался Блэйк.
Он отступил прочь от двери и приглашающе повел ладонью. Сесили снова вздохнула и вышла в коридор.
– Вам придется самому поднимать разборные панели, – бросила она через плечо. Блэйк, задержавшийся, чтобы притворить за ними дверь, догнал ее и зашагал рядом, склонив голову, чтобы видеть ее лицо. – Они тяжелые.
– Само собой, – серьезно ответил он. – Мои руки, ноги и все прочее – ваши, до последней косточки.
– Ах, как жаль, что не язык, – обмолвилась Сесили, пряча усмешку, – он ведь у вас без костей.
От изменившейся усмешки Блэйка по темным, стылым стенам побежало пушистое тепло солнечных зайчиков. Сесили моргнула, прогоняя наваждение.
– И как же вы распорядились бы моим языком, дорогая леди, будь он в ваших руках?
– Заставила бы его помолчать хотя бы минуту, капитан.
Она могла бы поклясться, что его разочарованный вздох заставил померкнуть пыль, искрящуюся в дорожках солнечного света.
– Как скучно.
– Вам, – укол оказался больнее, чем она могла бы от себя ожидать. – и не должно быть со мной весело.
Она остановилась перед дверью кабинета, вытащила из кармана платья ключ, отперла дверь и толкнула ее, пропуская Блэйка вперед.
– Здесь.
Он вошел первым, склоняя голову, будто боясь зацепить косяк. Сесили нашла это забавным – привычка, воспитанная морем, кораблями и их низкими проемами, лестницами и переходами, удивительно шла ему.
– Панели находятся слева от шкафа, – подавив желание указать ему на неправильное место, чтобы он успел выдохнуться, взламывая намертво укрепленные доски, Сесили указала туда, где в самом деле был расположен тайник. – Вам нужно надавить на верхний левый угол и сдвинуть...
– Знаю, – перебил ее Блэйк, со щелчком снимая первую панель и осторожно ставя ее на пол. – Видел такие раньше.
Он выпрямился, закатал рукава рубашки и перешел к следующей.
Сесили замолчала и стала наблюдать за работой его рук. Ей вдруг стало любопытно, как устроены человеческие мышцы – их тугие, объемные ленты непрестанно двигались под загорелой кожей, когда капитан нажимал, тянул, сдвигал и мягко принимал в руки новую порцию веса. Зрелище было таким же естественным, как дыхание, как рябь ветра в густой листве, как волны, набегающие на берег, и Сесили почти пожалела, что недостаточно хорошо переносит вид чужой крови, чтобы изучать врачевание.
– Готово, – Блэйк закончил и обернулся к ней, кивая на обнажившуюся стену. – Ваш выход, моя леди.
Сесили уже держала ключ наготове.
– Я – не леди, – металл скрежетнул о металл, когда она вогнала его в замок с чуть большим усердием, чем требовалось. – И не ваша.
– Вы так говорите, будто гордитесь этим, – усмехнулся Блэйк, останавливая на ней взгляд. Сесили сцепила зубы – она могла поклясться, что подлец научился этому у лорда Хеймсворта – смотреть так, чтобы дышать становилось трудно, и хотелось закрыть глаза и сбежать прочь.
– По вашей вине мне больше нечем гордиться, – парировала она прохладно.
Распахнув дверцу потайного шкафчика и убедившись, что книги на месте, она шагнула в сторону.
– Забирайте. Это – все, о чем мне было известно.
Блэйк оценивающе поглядел на три пухлых тома, на связку рулонов пергамента.
– Думаю, нам больше и не нужно.
Подхватив две книги и часть свитков, он сделал шаг к выходу и обернулся на оставшийся в шкафчике гроссбух.
– Может, поможете мне? Так я быстрее уберусь с ваших глаз.
– С превеликим удовольствием, – в конце концов, предложение было слишком заманчивым, чтобы его не принять.
Она достала книгу и по привычке заперла шкафчик, после чего решила, что это было излишней заботой. Вряд ли лорд Хеймсворт пожелает пользоваться тайником, о котором известно стольким людям, а раз так, то и ценности в нем больше нет. Значит, и панели можно было не ставить на место.
Так, вычеркнув для себя этот момент из списка насущных дел, Сесили не без усилия устроила счетную книгу на сгибе локтя и направилась к выходу.
Пересекая поместье, она из любопытства заглянула на страницы тома. Он был последним из трех – исписан меньше, чем на треть. Крупный и четкий почерк Майкла легко читался даже в сумеречных коридорах; задумавшись и погрузившись в чтение, Сесили сбавила шаг, а потом – и вовсе остановилась у окна, медленно скользя по строчкам доходов и расходов.
У нее не было той самой меркантильной жилки, которая толкает людей на удачные сделки и оберегает от ненужных трат, что не мешало ей проявлять сдержанное любопытство к ведению счетов с тех пор, как Майкл впервые попытался объяснить ей тонкости этой науки. Сесили была способной к арифметике и достаточно удачливой, чтобы постигнуть ее азы в раннем детстве, благодаря ораве кузенов и племянников и беспечности старших; она помнила, что Майкл был приятно удивлен тем, как его взрослая ученица схватывает новые знания.
Она улыбнулась воспоминаниям и погладила книжный лист.
– Вы обучены арифметике счетов, мисс Чарльстон?
Сесили вздрогнула и подняла глаза. Шон Хеймсворт возвышался перед ней, такой же безупречно подтянутый и холодный, как и всегда.
– Да, милорд, – она бережно закрыла книгу и передала ему. – Собственное дело обеспечивать я не смогла бы, но вести учет тратам и доходам – без труда.
Она моргнула от неожиданности, когда лорд Хеймсворт ответил крошечной улыбкой на вызов, прозвучавший в ее собственном голосе. Прославлял ее отвагу? Сама Сесили не считала себя отважной. Когда тебе больше некуда падать, признаваться в еще одной порочащей честь подробности – не так уж страшно.
– В таком случае вы могли бы оказать мне еще одну любезность, и, изучив счета бывшего хозяина дома, составить примерную смету расходов, – Хеймсворт обвел взглядом коридор. – Чтобы я мог представлять, во сколько мне обойдется его содержание.
Сесили стиснула пальцы.
– Вы... доверите это мне, милорд?
Когда тот повернулся и посмотрел на нее, лицо его было непроницаемо.
– Я предлагаю вам возможность занять себя до тех пор, пока дело Риджентса не разрешится, – тихо и раздельно произнес он. – Вы вольны принять мое предложение, или отказаться от него.
Сесили сглотнула и попыталась слиться со стеной.
– Я... с вашего позволения, я приму его, милорд.
Лорд Хеймсворт кивнул.
– Я позабочусь о том, чтобы книги вернули вам как можно скорее.
И, не говоря больше ни слова, он оставил ее посреди полутемного коридора.
Чтобы удержаться на занемевших враз ногах, ей пришлось вцепиться в подоконник.
Лорд Хеймсворт сдержал слово. Сесили с сочувствием рисовала себе картины, в которых десяток получивших головомойку писцов и счетоводов отчаянно сверяли записи в гроссбухах, чтобы уложиться в отведенное для них время – книги вернули ей после полудня следующего дня. И, отставив в сторону шитье, она с удовольствием пересела за низкий столик у окна, придвинула поближе чернильницу, взяла перо и принялась сводить счета.
Работа была несложной – внимательного взгляда и умения бегло читать рукописные строчки хватало, чтобы отмечать статьи расходов, касавшиеся ухода за домом, расчета прислуги и обеспечения продовольствия. Сесили медленно записывала их круглым разборчивым почерком на отдельный лист, после чего долго и вдумчиво считала итоговые суммы на клочке бумаги, стараясь не ошибиться. Она была готова к тому, что, получив эти подсчеты, лорд Хеймсворт тотчас же отправит их в камин, чтобы позже нанять настоящего казначея, который, несомненно, справится со всем куда быстрее и аккуратнее, чем она сама. Однако занятие было приятным, свежий ветер из окна – и того лучше, и Сесили не могла заставить себя чувствовать огорчение или тоску, с удовольствием нюхая чернила и чувствуя под пальцами то, как скребет перо по бумаге.
– Кто бы мог подумать, что вы умеете и это!
Судя по голосу, Блэйк был заинтригован.
– Да, – кротко ответила Сесили. И, прежде чем поднять глаза, аккуратно довела последнюю "о" в "Итого". – Добрый день, капитан.
– Добрый день? И все? – Блэйк прошелся по комнате, заложив правую руку за спину. – Даже не прикажете мне выметаться прочь с ваших глаз?
– Этим днем вы еще не успели мне досадить, – пожала она плечами. Поднялась из-за стола, решив, что в чужом присутствии не станет продолжать работу со счетами – слишком велик риск наделать ошибок.
Он хмыкнул и сделал несколько неспешных шагов вдоль окна, остановившись возле ее рабочего места. Поднял исчерканный лист с промежуточными подсчетами, внимательно изучил его.
– Вы полны скрытых от глаз талантов, миледи.
– Я не...
– Что же еще таится под этими чудесными волосами? – Блэйк не дал ей продолжить. – Быть может, вы еще и мастерите поражающие воображение машины, подобно Арти? Или читаете карты лучше моего старпома?
– Увы, – Сесили сдержанно улыбнулась. – Однако в детстве я часто разглядывала карты морских течений, и могу попытаться вспомнить их вам на потеху, капитан.
– Зрячий не хвалится перед слепым тем, что видит цвета, – с усмешкой поклонился ей Блэйк. – Я не стану смеяться над вами. А вы, я искренне надеюсь, надо мной, если случай заставит вас, скажем, услышать мое пение.
Она рассмеялась.
– Капитан, я росла с бесконечным количеством братьев, которым медведи оттоптали все уши. Оставьте наивные надежды поразить меня.
Он с интересом подался вперед.
– Расскажите мне о них.
– О надеждах?
Он отмахнулся.
– О ваших братьях.
– Прямо сейчас? – подняла брови Сесили.
– Сейчас время ничем не хуже любого другого, – тряхнул волосами Блэйк. – Идемте в сад, погода прекрасная.
Брови Сесили всползли еще выше. Какое странное представление о ней сложилось у этого человека, что он так невыносим и настырен?
– Капитан, недели не прошло, как вы ворвались в мою жизнь и изломали ее, как ураган ломает тростник. И после этого вы так просто приглашаете меня на прогулку за непринужденной беседой?
Тот пожал плечами.
– Бросьте. Мы будем просто дышать свежим воздухом. Не предложу вам локтя, если вы так щепетильны, – его подвижное лицо изобразило крайнюю степень изнывания от скуки. – Пойдемте же. Взгляните, до звонка на обед осталось всего ничего – мы просто пройдемся раз-другой по саду, и я оставлю вас вашим бумагам.
– Вы невыносимы, – покачала головой Сесили.
– Я чертовски заинтересован вашими бездарными в музыке братьями, – он прижал ладонь к груди.
Сесили не испытывала ровным счетом никакого желания делиться с капитаном Блэйком ни своим прошлым, ни рассказами о своей семье. Но она надеялась, что взамен может услышать от него новости с того, что было для ее маленького островка-поместья Большой землей.
Она вздохнула.
– Дайте мне взять накидку.
После звонка, приглашающего к трапезе, Блэйк и впрямь раскланялся и сбежал. Сесили попыталась проявить вежливость и предложила ему остаться, но он скривился и пояснил, что уже приглашен на ужин к Гарнерам, и что "Арти мне самолично голову оторвет", если он вздумает опоздать и выглядеть неподобающим образом.
От упоминания сэра Артура и семейства Гарнеров, у Сесили несколько испортился аппетит, и она оставила свою тарелку почти нетронутой, чем расстроила кухарку. Поспешно объяснив, что к таланту последней такое поведение не имеет отношения и сердечно пообещав, что за ужином она непременно попробует все блюда и воздаст должное этому самому таланту, Сесили возвратилась наверх.
Чтобы вернуться к подсчетам, однако, сил до самого вечера у нее не нашлось.
Следующий день целиком ушел у нее на то, чтобы закончить работу, и вечером она отправила бумаги с посыльным Хеймсворту. Чего она не ожидала увидеть в ответ, так это гостей на пороге утром после.
– Я собирался показать Аннабэль сад и поместье, – пояснил лорд Хеймсворт с таким видом, как будто и сам прекрасно понимал, что все знают, что ему ничего, никогда и никому не требуется пояснять, – а капитану было по пути, и он любезно решил сопровождать нас. Не желаете ли пройтись немного, мисс Чарльстон?
– Почту за счастье, милорд, – она бы гораздо охотнее попросилась в соседнюю камеру к Майклу, но об этом никому не нужно было знать. – Надеюсь, леди Аннабэль понравится сад – он прекрасен в это время года.
Ее сад. Ее жизнь. Внутренности Сесили скрутило болью и обидой – сыпать "милордами" и "миледи", когда у тебя почти что в кармане – достойный муж, без пяти минут сэр, было гораздо проще. Сейчас она понимала, что тогда они сами скатывались с языка. Тогда. Не сейчас, когда осознание собственной ничтожности практически ослепляло.
Она подумала, что если ей придется часто видеться с лордами и леди, в один прекрасный миг она вывернет на кого-нибудь из них миску с самой жидкой и вонючей едой, какая подвернется под руку.
– Я сердечно доверяю вашему мнению, – голос леди Аннабэль был негромким, мелодичным и очень глубоким, с бархатными нотками. Такие голоса держат мужские сердца в узде крепче, чем корабли на якоре.
Сесили удавалось сохранять спокойствие, пока они в тишине шли по затененным дорожкам сада.
– Я получил те выкладки, что вы мне присылали, мисс Чарльстон, – начал лорд Хеймсворт.
В досягаемости очень удачно оказалось чье-то своевременно подставленное запястье, вокруг которого она не замедлила оплести руку, чтобы не споткнуться и не сбиться с шага. Тепло под пальцами и гравий, встретивший ее взгляд, под ногами, дали ей возможность дышать чуть свободнее.
– ...и был приятно удивлен.
По тону Хеймсворта сложно было поверить как в его удивление, так и в то, что оно могло быть хоть сколько-нибудь приятным. Но Сесили решила не спорить.
– Благодарю, милорд, – ответила она сухому листу, попавшему ей под носок туфли. – Я полагаю, вы захотите нанять казначея, который проверил бы мои подсчеты – я не хотела бы, чтобы из-за моих ошибок вы потерпели неудачу в финансах.
– Не стоит. Я сам веду свои счета, мисс Чарльстон, и уже проверил все, что нужно было проверить, – а вот сейчас в его голосе отчетливо послышалась усмешка. – Иначе бы не стал говорить о том, что вы меня приятно удивили. Допущенные вами ошибки столь незначительны, что недостойны упоминания.
"Вы уже их упомянули", – горько подумала Сесили, шагая бок о бок с Блэйком. Она рискнула поднять глаза и увидела, что капитан чему-то ухмыляется, очевидно страшно довольный происходящим.
Его радости Сесили не разделяла. Вместо этого она обратила внимание на то, что и вне стен дома он оказывает странное воздействие на то, что его окружает: как комнаты были рады принять его в себя, так и сад, похоже, испытывал безграничное счастье оттого, что капитан Мэтью Блэйк бороздит его просторы, будто какой-то фрегат. Во всяком случае, она никогда не помнила, чтобы сухие узловатые ветви так безупречно шли Майклу или ей самой во время их прогулок. А Блэйк будто бы сам был этими деревьями. И птицей на ветке тоже был, и кривым трухлявым пнем.
Последнее сравнение особенно ей понравилось.
– Я бы хотела посадить здесь цветы, – нарушила затянувшееся молчание леди Аннабэль. – Вдоль дорожек.
– Безусловно. Какие только пожелает твоя душа, – откликнулся лорд Хеймсворт.
– Я не уверена, что знаю их название, – Аннабэль бросила короткий косой взгляд на Блэйка. – Возможно, капитан поможет нам отыскать их, если я опишу их так точно, как только смогу?
– Моя признательность ему не будет знать границ. Капитан?
– Буду только рад, – ослепительно улыбнулся Блэйк.
Леди Хеймсворт рассеянно кивнула, скользя взглядом по разросшемуся кустарнику. Веки ее были полуопущены, губы – приоткрыты.
– Они бывают алыми и ярко-желтыми, а стеблями походят на тростник. Соцветие, когда цветки не распустились, немного напоминает редкий колос, – она запнулась и задумалась. – Я не могу в точности описать сам цветок. Его форма ускользает от слов.
– Как если бы столовую салфетку стянули кольцом, а раструб – разрезали на неряшливые лоскуты? – подсказал Блэйк.
– О, – леди Аннабэль изогнула изящную бровь. – Вам он знаком?
– Само собой, м'леди, – на ходу отвесил ей полупоклон Блэйк. – Я мог бы доставить вам его при случае. Вы предпочитаете алый или желтый?
Взгляд Аннабэль рассеянно коснулся фигуры капитана и так же бесстрастно продолжил путь по кустарнику.
– Моим глазам одинаково приятны оба этих цвета, – сдержанно ответила она.
– Я буду иметь в виду, выбирая саженцы, – Блэйк закусил нижнюю губу, и улыбка почти исчезла из уголков его рта, оставшись только в глазах; смотрел он при этом почему-то в сторону лорда Хеймсворта. – М'лорд, что, если мы ненадолго оставим вас с вашей прекрасной женой, и позволим вам осматривать сад только вдвоем?
– Как вам будет угодно, капитан, – легко пожал плечами тот. – Думаю, возвращаться мы будем этим же путем, так что потерять вы нас не сможете.
Когда счастливая супружеская чета двинулась дальше по садовым дорожкам, они с Блэйком еще какое-то время оставались на месте. Сесили не возражала – ее нервы все еще требовали немного спокойствия после разговоров в присутствии лорда Хеймсворта.
– А знаете, в кругу великосветских снобов милая леди Аннабэль называет вас "бедной девочкой". Она, похоже, искренне за вас переживает, – заговорщицки наклонившись ближе, поделился с ней Блэйк.
Сесили фыркнула. "Девочка". Аннабэль была, кажется, младше ее на год.
– Как бы там ни было, теперь я, по крайней мере, понимаю, что держит Шона в нашем подлунном мире.
Он пожал плечами и Сесили вопросительно подняла глаза.
– А, не обращайте внимания, – тут же рассмеялся Блэйк, возвращая на губы свою обычную лукавую улыбку. – Это моя маленькая шутка. Я, видите ли, твердо уверен, что наш общий добрый друг м'лорд на самом деле – дьявол из самой преисподней, пришедший повергнуть мир во грех, и каким-то чудом изменивший планы.
– И чудо это – леди Аннабэль? – вздернула бровь Сесили.
– Именно. Вы только поглядите на нее – невинна, скромна, чиста и красива такой особенной, скрытой красотой, в дополнение к ее явной... – Блэйк задумчиво посмотрел вслед далекой уже паре. – Неудивительно, что дьявол встал на путь исправления.
Сесили вдруг ощутила колючее раздражение и развернулась на дорожке в сторону, противоположную той, куда ушли лорд и его леди.
– Какое мне дело до Хеймсвортов и ваших глупых выдумок? – спросила она, попытавшись отнять ладонь от сгиба локтя капитана, но тот опередил ее и помешал, накрыв своей.
– О, ну, не знаю, – Блэйк с напускной задумчивостью пожевал губу, – я думал, раз уж мы делимся глупыми выдумками о том, чего не может быть, вы расскажете мне свои? Например, – он впился в нее взглядом, – отчего вы так страстно боитесь Шона?
Сесили дернулась и остановилась.
– Я не боюсь лорда Хеймсворта, – отчеканила она, понимая, что щеки ее потеплели достаточно, чтобы даже идиоту дать понять, что она лжет. Или, по крайней мере, говорит не всей правды.
– У вас сужены зрачки. И ледяные пальцы, – улыбнулся Блэйк, словно это было решающим доводом. – А еще вы дрожите.
Сесили снова дернула ладонь, и снова не преуспела. У капитана была мягкая и очень надежная хватка.
– Потому, что я замерзла, – парировала она. – Довольно прогулок, я хочу вернуться в дом.
Блэйк задержал на ней взгляд полускрытых ресницами глаз. После чего в очередной раз растянул губы в улыбке, отпустил ее руку и, преломившись в поклоне, отступил на шаг.
– В такой случае, не буду задерживать вас, моя леди. Вы ведь найдете обратную дорогу сами, не так ли?
Сесили задохнулась от возмущения. Ах, он ждет, что она запросится обратно к нему под крыло? Не бывать этому.
– Вы не ошибаетесь, – прошипела она, вздергивая подбородок и подбирая юбки. Блэйк ухмыльнулся еще шире, склонился еще ниже, и, не удостоив ее больше ни взглядом, легко потрусил по садовой дорожке в ту сторону, где, вероятно, находились ныне лорд и леди Хеймсворт. Тропинка послушно легла ему под ноги, а в волосах его, убранных в неприлично короткий хвостик, поселилось солнце.
Размашисто шагая в сторону поместья, Сесили ругалась себе под нос. На верхней ступени заднего крыльца она не удержалась и оглянулась – алых с золотом одежд Блэйка уже было не видать отсюда за кронами деревьев.
– Мерзавец, – последний раз припечатала Сесили, и, войдя в дом, захлопнула за собой дверь.
– Картофель, девочка моя, сам себя не почистит, – назидательно обратилась к ней кухарка, ловко очищая упомянутую картофелину от тонких проросших усиков. – Если в самом деле хочешь помочь, бери нож и принимайся за работу.
Сесили смиренно кивнула, и взялась.
– Чем тоньше снимаешь кожицу, тем лучше, – добавила женщина, придирчиво наблюдая за ней.
– Я постараюсь, – честно сказала Сесили. – По правде сказать, я давно не тренировалась.
– Это ничего, – ласково успокоила ее кухарка. – Сила в руки сама войдет – и думать забудешь, как это – не уметь картофель чистить.
Весь ее вид выражал одно большое недоверие тем, что могут существовать люди, которые этого не умеют.
Они остались в поместье вчетвером – лорд Хеймсворт рассчитал всю прислугу, нанятую Майклом; этой участи избежали лишь кухарка и садовник, переходившие от нанимателя к нанимателю вместе с домом и землей. Верный Уэймур ушел тоже – на вкус нынешнего хозяина он был слишком близок Майклу. Сесили не сдержала слез, когда прощалась с ним.
И сейчас, вновь оставшись без дела, сбежала на кухню, чтобы занять себя хоть чем-то.
В конце концов, если ей не суждено выйти замуж ни за богача, ни за лорда, она может начать подыскивать себе рыбака или плотника. А и рыбаки, и плотники наверняка любят хорошо поесть после тяжелого рабочего дня. Сесили должна быть готова к этому – и должна научиться готовить так, как этому учат вот таких простых и славных женщин, как миссис Дерроуз.
Одна картофелина, затем другая. Сесили обхватывала их полной ладонью, с каким-то мрачным удовольствием размазывая по рукам влажную грязь. Нож скользил, на сгибе указательного пальца, кажется, собирался вздуться волдырь, но Сесили с завидным упорством продолжала срезать кожуру. И, кажется, стружки ее выходили с каждым разом все тоньше.
– Сдается мне, у нас гости, – заметила кухарка, выпрямляясь и упирая ладонь в поясницу.
За окном кухни, выходившим на задний двор, Сесили заметила знакомую фигуру.
– Ох!
Она подскочила, выронив четвертую картофелину, бросилась поднимать ее и чуть не опрокинула те, что уже были очищены и ждали своего часа в котелке.
– Ну, ну, – недовольно осадила ее миссис Дерроуз, – не спеши. Отложи все, вот так, аккуратно, и иди встречать. Да руки обтереть не забудь!
Сесили поспешно окунула ладони в ведро с водой, мазнула ими по переднику, сорвала его с себя через голову и застучала каблуками по ступенькам, ведущим в холл.
– Тони!
Энтони Флинт, как раз входивший в дом, поспешил ей навстречу.
– Сесилия!
Она бросилась ему на шею, как после долгой разлуки. Уткнулась ему в плечо.
– Ох, Тони, я так рада, так рада, что тебя отпустили! Я бы не вынесла, если бы ты пострадал из-за нас!
– Не из-за тебя, Сесиль, – мягко обнял ее Флинт. Отстранился, погладил ее запястье. – Не кляни себя, ты-то здесь совсем ни при чем.
– Неважно, – отмахнулась она, быстро утирая набежавшие слезы. – Все в порядке? Ты голоден?
Он покачал головой.
– Нет, меня кормили. Все в порядке, Сесиль, правда. Меня отпустили, сняли все обвинения, вернули инструменты и мои собственные схемы. Я просто, – он запнулся, – просто не до конца верю, что все это происходит.
Она поникла, неловко комкая платье. Энтони тут же заметил это.
– Прости меня, – покаянно поспешил добавить он. – Тебе самой сейчас несладко.
Сесили затрясла головой.
– Нет, нет. Я в порядке.
Если бы она глубже заглянула в себя, то поняла бы, что лжи в этих словах почти не было. Она слабо улыбнулась:
– Ничего, с чем я бы не справилась, во всяком случае.
Флинт поднял голову, затравленно оглядывая потолок.
– Ты не против, если мы выйдем на воздух? – спросил он виновато. – С меня стен хватит на год вперед.
– Конечно нет! – быстро ответила Сесили, и первой увлекла его к выходу. – Идем.
Какое-то время они шли в молчании. Рука Энтони под ее ладонью заметно расслабилась, когда они оказались снаружи, в стороне от тени поместья. Она заставила себя не думать о том, каково ему было... где бы они его ни держали. Мысль о Тони, милом, добром Тони, посаженном под замок из-за того, что люди вокруг него выстелили себе дорогу ошибками, разъедала ее.
– Что ты будешь делать теперь? – спросила она. Терпения выносить тишину больше не было.
– Вернусь в Норфолк, – помедлив, ответил Флинт. – Надеюсь, мастерская О'Рейли еще цела, и меня примут обратно.
Сесили вдруг стало грустно.
– Ты не останешься здесь? – тихо спросила она.
– Я? Нет, о нет, – Тони с улыбкой покачал головой. – Мне бы нашлась здесь работа, это верно. Но остаться – значит, обречь себя быть вторым после Дилиджэнса. Он – гений, Сесиль, а я – простой механик, но гордость моя все еще при мне.
Он помолчал.
– Я был в порту. Послезавтра отбываю.
Послезавтра. Слишком скоро.
Сесили сглотнула.
– Ты будешь на суде?
Суд должен был состояться завтра. Она должна была прийти, и если Тони будет там рядом с ней, ей будет легче.
Лицо Флинта вытянулось.
– Нет, Сесиль, я не успею – мой корабль отходит...
– Суд перенесли.
От задней двери, хрустя щебнем под каблуками сапог, к ним шагал Блэйк, мрачный, слово туча.
– Миледи. Мистер Флинт, – он поклонился. Тони качнул головой.
– Энтони, капитан. "Мистеров" я наслушался от тех, кто меня допрашивал, сверх всякой меры.
Блэйк усмехнулся.
– Мэтью, Энтони. До тех пор, пока мне не вернут мой корабль, капитан из меня никудышный, – он сложил руки за спиной. – Как бы там ни было, я пришел сообщить о переносе заседания, но вы, кажется, меня опередили.
– Что-то случилось? – нервно поинтересовалась Сесили, переводя глаза с одного на другого.
– Ничего такого, что могло бы помочь вашему избраннику спастись от наказания, – обронил Блэйк, глядя мимо нее. – Хотя он пытается, ублюдок чертов. Простите, – в его тоне, однако, не было ни капли искренности, – если задел ваши чувства.
Пока Сесили искала слова, чтобы побольнее хлестнуть его в ответ, вмешался Тони.
– Правду сказать, я до сих пор не знаю, как к этому всему относиться, – напряженно произнес он. – Я хочу сказать, нас с Майклом связывали приятельские отношения, и я никогда бы не подумал, что он настолько одержим чем-то...
– Надеюсь, вы не считаете, что его несправедливо осудили? – Блэйк весь будто заострился, словно сабля. Даже солнце на его сапогах и пуговицах ударило в глаза яростнее и ярче.
– Я... – начал было Флинт, но Сесили перебила его:
– Если вы стремитесь обвинить каждого, кто был связан с Майклом, поглядитесь сперва в зеркало! – выплюнула она, сжимая кулаки. – Не мне напоминать вам, что вы служили ему два полных года!
– Я не служил ему, моя леди, я на него работал, – произнес Блэйк, глядя на нее сверху вниз. – И даже тогда не стал бы называть его другом.
– Не смейте... уберите от Тони свой грязный язык! – зашипела Сесили, подаваясь вперед. Ей стало невыносимо от того, что этот мерзавец смеет отпускать намеки в сторону Тони, который никогда бы в жизни... – Сами вы что, не раздумывая отвернулись бы от вашего ненаглядного сэра Артура, окажись он на месте Майкла?
– Артур бы никогда не совершил подобной грязи, – на худом лице Блэйка заходили желваки. – Он чист и беспорочен, словно дитя.
Сесили издала злой смешок.
– А вы, капитан? Вы сами – чисты? Так что, может быть сэру Артуру стоило бы отвернуться от вас в минуты вашего падения?
Она сделала еще шаг в его сторону, отмахнувшись от Флинта, который, кажется, пытался привести ее в чувство.
– Ах нет же, для вас все было бы совсем иначе! Вы мерзавец – но у вас, безусловно, доброе сердце! Которое, – она ткнула указательнум пальцем в воздух над грудью Блэйка, – вы никому! Никогда! Не разбивали!
Она выдохнула, Флинт за ее спиной укоризненно произнес "Сесили", а Блэйк вдруг ухмыльнулся, сладко и широко.
– Ваш язык, миледи, так же остер, как ваш ум, – произнес он, наклоняясь к ней и ловким движением снимая с ее сжатого до побелевших костяшек пальцев запястья лепесток картофельной кожуры. – Мое почтение, Энтони, вместе с моими сердечнейшими извинениями. Доброго дня вам обоим.
Флинт поглядел ему вслед с огорчением. А Сесили еще долго не могла успокоиться – она меряла шагами лужайку, бормоча проклятия в адрес капитана, до тех пор, пока мелкий камешек не завалился в ее туфлю, и ей в буквальном смысле не пришлось остановиться.
– Не будь так строга, Сесиль, – попросил ее Тони, подставляя локоть, чтобы она могла опереться на него, пока вытряхивает этот самый камешек. – Его можно понять.
– Его можно понять? – возмутилась Сесили. – Его, Тони?
– Тебя не было, когда он говорил о том, через что прошел из-за всего, что случилось, – твердо сказал тот. – Я бы и врагу не пожелал такого.
– На всем, что случилось с его кораблем и людьми, – зло ответила она, – лежит вина Карлайла. Майкл тут совершенно ни при чем!
– Он мог отдать приказ не трогать команду, – Флинт был серьезен. – Послушай, Сесиль, я не оправдываю никого в этой истории. Я и сам не знаю, что говорить и чему верить. Об одном тебя прошу – не держи на него зла. Не ради него, ради себя. Ненависть не принесет тебе ничего хорошего. Отпусти ее.
Сил больше не осталось, и Сесили вдруг почувствовала себя очень маленькой и очень слабой.
– Ах, Тони, – всхлипнула она, бросаясь ему на грудь, – но я не могу! Мне нужно винить кого-то, мне нужно ненавидеть его, иначе я буду ненавидеть себя и сойду с ума! Что мне делать, Тони?
– Попробуй просто жить, – тихо посоветовал тот, гладя ее по волосам, и крепко прижимая к себе. – Просто жить, Сесиль.
* * *
После разговора с Тони ей стало чуть легче. Знать, что она не одна потерялась в смятении и непонимании происходящего, было все равно что видеть перед собой теплый огонек в кромешной тьме. И, вняв его совету, Сесили попыталась пообещать себе спокойнее относиться к присутствию Мэтью Блэйка подле себя.
Случай исполнить обещание выпал раньше, чем ей бы хотелось.
– Капитан, что вы делаете здесь в такой поздний час?
Блэйк поднял на нее, настороженно глядящую на него с верхней ступени лестницы, глаза и приветственно помахал ей.
– Собираюсь занять одну из комнат и хорошенько выспаться, ничего более. До утра, по меньшей мере – а там уже придется перевезти сюда тот нехитрый скарб, которым я располагаю на суше.
– Вы... – Сесили на мгновение потеряла дар речи. – Вы что, намерены жить здесь?
– О, временно, моя леди, не беспокойтесь, – отмахнулся он. – Стеснять вас в мои планы не входило.
Сесили запустила пальцы в волосы. Она была откровенно озадачена: прибыв в Порт-Роял, капитан остановился у сэра Артура по настойчивому приглашению последнего, и до сих пор не было причин полагать, что в один прекрасный момент тот выгонит друга прочь за порог.
– Но что произошло?
– Я плохо сплю в доме, из которого меня настойчиво пытаются выжить, – ухмыльнулся Блэйк, поднимаясь ей навстречу.
– Вы повздорили с сэром Артуром? – озабоченно спросила Сесили, обхватив себя за плечи – вечер выдался прохладный, и вместе с волнительными новостями это заставило ее кожу покрыться мурашками.
– Нет, Арти тут ни при чем. Он-то, болван, как раз ничего не понял и разволновался, как мальчишка, когда я сообщил ему о том, что съезжаю, – Блэйк рассеянно покусал нижнюю губу. – Пришлось оправдываться тем, что хочу быть поближе к вам и соврать, что опасаюсь, как бы вы не сбежали освобождать своего мерзавца-жениха. Имейте это в виду, дорогая, когда в следующий раз увидитесь с ним.
Сесили выпрямилась и набрала в грудь воздуха, чтобы дать ему возмущенную отповедь, но Блэйк, оказывается, еще не закончил.
– А вот его златокудрая подружка, похоже, не слишком меня жалует. Из кожи вон лезет, чтобы намекнуть, что мне не рады в ее будущих аппартаментах, – он хмыкнул. – Безумно ее раздражаю одним своим видом.
Сесили ощутила что-то вроде злорадного удовлетворения пополам с чувством солидарности.
– Вот как? – осведомилась она. – Что ж, удивительно, но, похоже, у нас с юной леди Гарнер все-таки найдется нечто общее.
Блэйк расхохотался на выдохе, всходя на широкую площадку галереи, ведущую в коридоры. Поравнялся с Сесили, склонился к ней заговорщицки, так, что волосы полускрыли лицо.
– Тогда и у нас с вами, дорогая, тоже найдется. Вы ведь не выносите нашу златовласку, а?
– Я не испытываю подобных чувств в отношении леди Вероники, – ее ответная улыбка походила скорее на оскал.
Блэйк снова засмеялся. Не сбавляя шага, он развернулся на каблуках, чтобы оставаться к ней лицом.
– Вам нужно научиться лгать, м'леди – чтобы такие, как я, не могли видеть вас насквозь, – он отдал ей прощальный салют и исчез за дверью, бросив на прощание: – Доброй ночи!
(Продолжение в комментариях)
О чем: О том, что от "я хочу избить вас сковородой" до любви не так далеко идти, если имеешь дело с капитаном Блэйком.
Где: Порт-Роял, небудущее.
Действующие лица: Сесили "Почему я" Чарльстон, Мэтью "Прочь с глаз моих" Блэйк, Шон "В нужное время, в нужном месте" Хеймсворт. В эпизодах: Майкл Риджентс, Арти Дилиджэнс, Тони Флинт, Аннабэль Хеймсворт и прочая.
Как именно:
Размер: многобукв.
В предыдущих сериях: Мэтью и Арти, официальный хэдканон; кровавая расправа из альтернативного небудущего.
Примечания: Извините, дорогие, что взяла поносить м'лорда и м'леди :3
Рванье тельняшки на груди: судебная система и прочие мелочи жизни Порт-Рояла тех лет для меня – темный лес. Все весьма условно, недостоверно, неисторично и вообще. Нет, пальцем тыкать и смеяться над моей беспросветной необразованностью нельзя. Хватит, чо.
* * *
– Миледи?
Сесили сжала челюсти и напомнила себе: когда тебя передергивает от отвращения, надо беспокоиться о том, как бы зубы скрипели не слишком громко. Оборачиваться она не стала – много чести для ее гостя. Голос его она узнавала с первого же звука, с закрытыми, крепко зажмуренными глазами и даже сунув в уши пальцы. Этот голос крался по ее шее, щекоча токие волоски, дымом вползал в голову и то гулко колотился внутри, то настойчиво звенел в памяти. Он говорил с ней ее одиночеством, он смеялся над ее заточением, над ее ошибками, над ее неверным выбором...
– Проваливайте к черту, капитан Блэйк.
Капитан за ее спиной усмехнулся, и она сжала зубы еще сильнее, рисуя на внутренней стороне закрытых век его усмешку: хитро поднятый уголок широкого рта, полускрытые длинными ресницами глаза, чуть склоненная на бок голова...
– Вы слишком строги. Я ведь всего лишь зашел справиться о вашем благополучии.
Сесили развернулась, тряхнув нечесанными волосами, крепко держа себя за локти.
– Мое благополучие вас не касается. Именно по вашей вине мое благополучие сейчас отсутствует в природе.
читать дальшеОна чувствовала себя жалко и зло. Ее держали здесь "до выяснения обстоятельств" с того момента, когда званый вечер обратился хаосом. Она не спала, ей не давали умыться и высохшие и забытые слезы кололи глаза, пышное платье совершенно не согревало, а дублет, оставленный ей сэром Артуром, она набрасывать на себя не желала из принципа, злости и отчаяния. Кроме всего прочего, ее счастливое будущее не далее как прошлым вечером обратилось в ничто, она стала удобным объектом для всеобщего порицания и насмешек, а треклятая Вероника Гарнер умудрилась обручиться с тем, кого она совершенно не заслуживает, и кто слишком беспросветно глуп при всей его гениальности, чтобы это понять.
Сесили шумно выдохнула и уставила ненавидящий взор на Блэйка. Мерзавец стоял у дверей и ухмылялся, щурясь от бившего ему в глаза солнца.
– Вы все еще здесь? – нелюбезно поинтересовалась она. В конце концов, теперь ей нечего бояться недолжного поведения. Оправдай ее сама королевская династия и пригласи ко двору, для сплетниц и сплетников Порт-Рояла не изменится ровным счетом ничего.
Она, Сесили Чарльстон, обречена на позор, унижение и презрительную жалость.
– Вы так милы, когда злитесь, – непринужденно заметил Блэйк, хозяйски опираясь на косяк. Каким-то образом этому чудовищному человеку удавалось вести себя так, как будто он владел всем миром. Вот этим дверным проемом, например – вы только поглядите, как уместно на полированном дереве лежит его ладонь. Половицами под каблуками его начищенных сапог. Ей самой.
От возмущения у нее перехватило дыхание. И только приготовившись сказать ему в лицо какую-нибудь гадость, она вдруг поняла, что все немножко не так. Он обладал ей, как капитан – морем. Он заполнял все пространство, в котором находился, тенью ложился на людей, селился блеском в их глазах. Но не было в его лице ни вожделения, ни восхищения ею, ни желания обладать.
Возмущение сменилось горечью на языке. Даже для мерзавца-капитана, который ложился с портовыми шлюхами, она недостаточно хороша, так?
– Уходите, – устало бросила Сесили, отворачиваясь к окну. Плечи ее поникли. – А если уж вам так хочется помочь, принесите мне воды и платье. Не... такое, – она дернула плечом, и лиловое кружево беспомощно качнулось возле ее пальцев.
Ответом ей была тишина. И, обернувшись, она поняла, что капитана Блэйка в комнате больше нет.
Интересно, успел ли он услышать ее просьбу? Или даже в этом судьба над ней посмеялась, и он оставил ее сразу после брошенного "уходите"?
* * *
Как оказалось, он услышал. Через десять минут служанка принесла таз с теплой водой и мягкие полотенца, и Сесили в самом деле удалось умыться. После этого она позволила расчесать себе волосы – убирать их в прическу запретила, наслаждаясь отчасти своим бунтарским поведением, отчасти тем, как кожа черепа наконец-то расслабляется, и уходит боль в висках. Последним штрихом стало повторное появление Блэйка, с улыбкой фокусника доставившего ей костюм для верховой езды. Без юбки, невыносимого корсета и дурацкой мишуры, вроде шляпки и перчаток.
Сесили приняла его подношение со злорадным спокойствием. Чем бы ни был вызван такой подбор гардероба – искренней заботой о ее удобстве, или желанием поглумиться, она не намерена реагировать на это так, как он ожидает. Спокойствие – вот ее оружие.
Блэйк, впрочем, не смутился, и, напоследок одарив ее своей лучшей улыбкой, исчез снова.
После облачения в теплый, простой и удобный костюм, Сесили смогла примоститься на кресле и немного поспать. Ровно до тех пор, пока солнце не поднялось над крышами и не разбудило ее светом, подкравшимся выше крыльев носа.
Сесили зевнула, потянулась, и поняла, что голодна.
Ни о завтраке, ни о ленче для нее, разумеется, никто не позаботился. Еще около получаса она занимала себя тем, что прохаживалась вдоль окна, за которым зеленел сад. На сам сад, который в скором времени мог бы стать ее собственным, она старалась не глядеть.
Потом на пороге ее временной темницы появился сэр Артур, и на сад смотреть оказалось гораздо легче.
– Мисс Чарльстон.
Его голос, пропитанный неподдельной виной, удрученностью и отвратительной смесью участия и заботы, заставил ее желудок сжаться. О да, они были искренними – в этом был весь сэр Артур. Искренен потому, что этого требовал этикет. Это не укладывалось в голове у Сесили – как можно заставить себя истинно любить или уважать кого-то, только потому, что этого требуют нормы морали?! Сэр Артур – мог. Непостижимым образом это казалось ей сейчас еще более лживым, чем угодливые хохотки девиц на званых вечерах, сменявшиеся злым шипением, стоило повернуться к ним спиной.
– Сэр Артур, – она постаралась, чтобы ее приветствие не прозвучало холодно. Иначе, чего доброго, бедняга лопнет от чувства вины. – Благодарю за ваш дублет, можете забрать его.
– О, – черты его прояснились, – я был рад помочь.
Он поколебался.
– Как вы? У вас всего в достатке? Мне послать за обедом для вас?
Желудок ее издал торжествующий стон, но Сесили не чувствовала в себе желания принимать из рук сэра Артура что-либо в принципе.
– Благодарю, не нужно. Я вполне довольна своим положением.
От такой откровенной лжи, как ни странно, не свело судорогой конечности. А сэр Артур даже поверил – хоть и, видимо, не до конца.
– Хорошо. Я... буду недалеко, если вам что-нибудь понадобится.
– Благодарю, – Сесили снова склонила голову, мысленно дав себе обещание, что позовет его только если дом начнет рушиться, и сэр Артур поспешно ретировался.
Следующим гостем ее, спустя совсем немного времени, стал сам лорд Шон Хеймсворт. Невероятно, но она встретила его появление с жадной радостью и нетерпением – Хеймсворт остался единственным человеком, чье мнение о ней не поменялось, и это было взаимно. Такая странная, гротескная честность была глотком свежего воздуха.
Холодный и сдержанный, с ледяным взглядом, он коротко оглядел комнату и тут же, весьма недовольный увиденным, отослал слуг за обедом, ни о чем не спрашивая и ничего не дожидаясь. После чего – даже и не думая извиняться за что-либо – коротко пояснил, что ей, Сесили, будет только лучше, если она продолжит пребывать здесь до тех пор, пока дело не разрешится. Задал несколько вопросов о планах и жизни Майкла, и Сесили сообщила ему все, что знала, без утайки.
Обещать ей уют, спокойствие и защиту лорд Хеймсворт не стал, но после его отбытия в ее комнате появились и горячая еда, и еще один таз с водой, и теплые покрывала, и даже подушка. И, приготовив себе чай, Сесили отпила первый глоток с молитвой о здоровье лорда Шона Хеймсворта, думая о том, что к нему одному она сейчас испытывает гораздо более сильную привязанность, чем ко всем прочим обитателям этого великосветского гнезда.
Пожалуй, даже будет скорбеть, если с ним что-то приключится.
Ближе к вечеру ее снова навестил Блэйк.
– Видеть вас не хочу, – встретила его Сесили с порога. – Убирайтесь.
Это был скорее привычный жест, чем что-либо еще; настоящая ее злость, идущая из глубины тела и рассыпающаяся иглами по коже, еще дремала.
– Обидно, – ничуть не обиделся Блэйк, – я надеялся, что мы с вами успели поладить.
Он пересек комнату и присел на край подоконника. За то время, что Сесили его не видела, успевший сменить и камзол, и заляпанную кровью рубашку, он выглядел свежим и подтянутым, а комната, словно в прошлый раз, стала его продолжением.
– Вы выглядите гораздо лучше, чем утром, – заметил он.
– Не ваша заслуга, – Сесили пожала плечами и разгладила складки покрывала, в которое куталась.
Блэйк подарил ей очаровательную улыбку.
– Я исправлюсь.
– Делайте, что вам будет угодно, только не втягивайте в это меня, – отмахнулась Сесили.
– Слишком поздно, дорогая леди, – оставив в покое подоконник, капитан пересел в кресло напротив, забросив ногу на ногу. Он был долговяз и худ, и в этом было какое-то странное очарование – так же, как и в том, каким пластичным обаянием дышали черты его некрасивого лица. – Вы уже втянуты.
– Если бы не вы, – раздраженно ответила Сесили, отворачиваясь, – в моей жизни все было бы спокойно. Я была бы счастлива.
– Неведенье и ложь – счастье? – тон капитана вдруг сделался жестким. – Жизнь с подлецом в золотой клетке – счастье? Ради такого счастья для вас вы предложили бы мне забыть о тех, кого я потерял и кого предал? Предать и продать лучшего друга, уйти прочь и молчать – тоже ради вас?
– Не выставляйте меня виноватой в ваших бедах! – в сердцах хлопнула по подлокотнику Сесили, вскакивая на ноги. Что он себе позволяет?! – Не делайте вид, будто вы лучше всех знаете, что есть счастье для меня! Вы, напыщенный наглец, богатый своей свободой и безнаказанностью, что вы можете знать о моем счастье, о моей жизни?!
Ногам стало холодно – покрывало свалилось на пол. В тонких бриджах, обнаженная злостью и яростью, она почувствовала себя неловко и беспомощно под взглядом Блэйка, и разъярилась пуще прежнего.
– Убирайтесь, – велела она, подкрепляя слова жестом. Руки у нее дрожали. – Убирайтесь прочь и оставьте же меня, наконец, в покое.
Блэйк встал. По его лицу нельзя было понять, что он думает о ее внезапной вспышке.
Равно, как и по голосу.
– Как вам будет угодно.
Когда он ушел, Сесили вновь опустилась в кресло. Забралась в него с ногами, укуталась покрывалом, обняла колени и постаралась уснуть. Солнце еще сияло над горизонтом, но ей было все равно.
* * *
Назавтра она проснулась рано, от запаха горячей еды. Комната была пуста, на столе был приготовлен таз с водой, от которой шел восхитительный пар, полотенца сменили, на кресле, которое вчера занимал капитан Блэйк, лежала стопка одежды. С тоской оглядев все это богатство, Сесили позволила себе размышлять о том, почему ей не позволят перемещаться по дому. Зачем держат здесь, будто бы это она самолично крала чертежи у сэра Артура, будь он неладен, и с кинжалом в зубах пробиралась на "Ласточку", чтобы устроить мятеж?
– Проснулись?
Сесили застонала, касаясь пальцами висков.
– Боюсь, что скоро мне придется попросить кого-нибудь об уединенной камере под зданием ратуши, – едко заметила она, не глядя на Блэйка, появившегося в дверном проеме. – Туда, как мне рассказывали, гостей не пускают.
– О, я нашел бы способ договориться с тамошней стражей, – пообещал Блэйк, бесцеремонно входя в комнату и снимая с подноса с едой крышку. – М-м, что за дивный запах!
Сесили не чувствовала в себе силы ругаться с ним до того, как поест. Она попыталась отобрать у Блэйка крышку и поднос, но тот без усилий опередил ее, подхватил все, перенес на столик возле окна и принялся ловко сервировать ей завтрак.
– Арти велел мне извиниться перед вами, – между делом заметил он. – Он считает, что я несносный грубиян, и что в подобных выражениях не следует разговаривать с дамой.
– А сами вы так не считаете? – поинтересовалась Сесили, убирая волосы за ухо.
– Должен бы, – он вздохнул, – но – нет. Но я и в самом деле задолжал вам извинение.
Сесили сложила руки на груди.
– Вы же только что сказали...
– Нет, – остановил ее Блэйк, выпрямляясь, обходя кресло и на этот раз не спеша дарить ей одну из своих ослепительных улыбок, – я не считаю, что должен извиняться за то, что оскорбил вас неподобающими манерами, в отличие от дорогого болвана Арти. Но я задел вас, и в этом был неправ. Поэтому прошу принять мои извинения.
Сесили смерила капитана подозрительным взглядом.
– Я вас прощаю, – наконец произнесла она. – За то, что вы задели меня вчера. А теперь будьте добры, уберитесь с моих глаз – завтрак в вашем обществе не привлекает меня ни малейшим образом.
Блэйк усмехнулся.
– Дайте же мне шанс, и я приятно удивлю вас, м'леди.
– Я не леди, – бросила Сесили. – Выметайтесь.
К концу завтрака, впрочем, она пожалела, что Блэйк и в самом деле ушел. Раздражение вернулось к ней в двойном размере, и выместить его на ком-то вроде невыносимого капитана представлялось ей очень удачной мыслью.
– Мисс Чарльстон.
Сесили вздрогнула и предпочла не оборачиваться. Пусть даже это будет воспринято лордом Хеймсвортом, как крайняя степень неуважения – ей плевать.
– Да, милорд? – ответила она через плечо.
– Суд состоится через пять дней.
По спине пробежали мурашки. Она не была уверена, из-за голоса, которым были произнесены эти слова, или из-за смысла, что в них был заложен. Суд над Майклом. Приговор ее будущему. Казнь тем жалким клочьям ее репутации, что еще имели ценность в глазах важных фигур Порт-Рояла.
– Я... спасибо, милорд. Очень любезно с вашей стороны поставить меня в известность.
Молчание затянулось, и она даже начала надеяться, что Хеймсворт просто ушел своей бесшумной кошачьей походкой, оставив ее одну – но надеждам не суждено было сбыться.
– Я внес задаток за это поместье, – сообщил ей холодный голос. – Единственное, что я смог сделать для того, чтобы прогнать прочь весь сброд, который здесь ошивался, и дать вам возможность свободно перемещаться по дому.
Она обернулась. Зря – колючие голубые глаза смотрели прямо и совсем близко, и дыхание у нее перехватило от привычного суеверного ужаса.
– Зачем вы... – слабо попыталась протестовать она, но Хеймсворт оборвал ее коротким взмахом руки.
– Моей семье нужен будет еще один дом, – спокойно ответил он. – Не вижу ничего плохого в том, чтобы до завершения дела предоставить вам несколько комнат в качестве временной резиденции.
Сесили закусила губу.
– Но я...
– Я не собираюсь требовать с вас платы за постой, – едва заметно изогнув кончики тонкогубого рта, лорд Хеймсворт отвернулся. – Однако, я полагаю, вы хорошо знаете этот дом. С вашей стороны было бы вполне закономерной любезностью, если бы вы подготовили его к... передаче.
Ком, появившийся в ее горле, вдруг стал увеличиваться в размерах. Ее швыряли в грязь словами и раньше, но так изящно и непреднамеренно (непреднамеренно ли?) – никогда. Ей позволили жить в доме, который мог бы стать ее собственным. Ей предложили своими руками подготовить его к тому, чтобы передать его в чужое владение. Во владение кого-то более достойного. Более знатного.
Унижение тугим корсетом перепоясало ее, заставило выпрямить спину и не отводить взгляда.
– Я буду рада помочь вам с этим, милорд.
– Превосходно, – кивнул тот. И удалился, не прибавив ни слова.
Утерев злые, беспомощные слезы и сочтя, что с этой минуты ей дозволено выходить наружу из треклятой гостиной, Сесили не преминула воспользоваться открывшейся возможностью. Тихо ступая по пустынным коридорам, она обошла поместье, отмечая, что кабинет и мастерская были избавлены от мебели и, вероятно, всех бумаг. Кое-где царил хаос – скорее всего, именно там временно размещали гостей и тех, кто принимал участие в обыске, – но по большей части помещения были чисты и прибраны.
Закончив прогулку, она обнаружила себя перед дверью комнаты, в которой пробыла последние два дня, страшно одинокой и несчастной. Изредка оставаясь здесь на ночь, после особо затянувшихся званых ужинов, она занимала гостевые покои в соседнем крыле. Обставлены они были по ее вкусу и привычкам, но сейчас туда возвращаться не хотелось – безучастные и холодные, они бы встретили ее той, прошлой жизнью, которой больше не было. Хозяйская спальня же пахнет Майклом, и сердце не даст ей спать спокойно.
А маленькая гостиная словно бы стала частью ее самой за долгие прошедшие часы. В ней можно было справиться и с собственными страхами, и с тягучим ожиданием – Сесили уже убедилась в этом.
Она толкнула дверь, переступила порог и нос к носу столкнулась с капитаном Блэйком.
– Вы меня преследуете?! – вырвалось у нее возмущенное восклицание.
– Ах, вот вы где, – Блэйк не обратил внимания на ее протест, приобнял за талию и легко, как в танце, вовлек в комнату. – Я устал вас ждать, милая леди.
– Пустите! – гневно отняла свою руку Сесили, отступая от него на два шага и встав так, чтобы между ними оказалось кресло. – Что вам надо?
– Мне? Мне – ничего, речь о вас, – жест его подозрительно походил на приглашение к дружеским объятиям, и Сесили попятилась еще дальше. – Арти и Шон дружно послали меня, чтобы справиться о ваших нуждах и претензиях. В какой комнате вы собираетесь обосноваться? Когда подавать завтрак? Желаете ли вы свежей рыбы, прогулок верхом, личную фрейлину?
Сесили вцепилась в спинку кресла, все еще в несколько смешанных чувствах.
– Ничего мне не нужно, только оставьте меня в покое! – запальчиво воскликнула она. – Ни фрейлин, ни прогулок, ни участия сэра Артура, ни вашей помощи!
Казалось, Блэйка не смогло бы смутить даже торнадо, направляющееся прямо на него – что уж говорить о ее слабых попытках выплеснуть раздражение.
– Но кровать-то вам нужна, – рассудительно заметил он. – Если вы останетесь здесь, не собираетесь же вы всю вечность спать в креслах? Скажу по секрету – это вредно для спины.
– Я... – Сесили старалась унять все еще испуганно частившее дыхание. Отчего он так себя ведет? Отчего говорит невпопад, глупости, неуместные вещи – чтобы она не смогла найти слов и достойно ответить ему? – Да. Я собираюсь остаться в этой комнате, и мне нужна кровать.
– Ну, вот видите, – Блэйк дернул уголком рта. И это, и тон его, и весь его вид вышли при этом поощряющими. – Чем вы собираетесь занять свой досуг?
На этот раз Сесили сообразила быстрее.
– Я бы предпочла шитье. Если вы сможете доставить мне...
– Можем, – отмахнулся капитан, – мы можем все.
Она подавила мгновенное желание попросить привезти ей книги, решив, что ни сэру Артуру, ни лорду Хеймсворту, ни уж тем более капитану Блэйку не стоит знать о ее литературных вкусах. В конце концов, даже самые невинные вещи здесь могут послужить источником бесконечных сплетен. А ей, пожалуй, теперь сплетен о себе хватит на несколько долгих лет вперед.
* * *
– Ну что за трепетное постоянство! Как ни приду – нахожу вас на этом самом месте.
– Я была бы счастлива, если бы однажды вы меня не нашли, – вздохнула Сесили, отложила вышивку и изобразила вежливую улыбку.
Капитан Блэйк был взъерошен и энергичен, и выглядел так, будто бежал всю дорогу от... откуда он там явился. Разве что дыхание было размеренным и ни капли не сбившимся, да на вычищенных сапогах – поменьше грязи, чем можно было ожидать после пешей прогулки.
Она подавила внезапное желание выглянуть в окно и посмотреть, не прибыл ли он верхом.
– У меня к вам дело, – заявил он напрямик, сияя улыбкой. Сесили пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не морщиться – Блэйк излучал такое болезненное жизнелюбие, что она разом почувствовала себя старухой, которая стремится заслониться от излишне яркого солнечного света. – Исключительное, только вам по силам.
– Что ж, – Сесили поднялась на ноги и сцепила пальцы в замок. – Я в вашем распоряжении, капитан.
– Чудно! – он быстро сомкнул ладони тенью хлопка, и продолжил. – Вы знаете этот дом и его хозяина лучше любого другого человека – из тех, что не сидят сейчас в кандалах на вонючей соломе, разумеется. Быть может, вам что-то известно о том, где ваш проклятый жених хранил копии своих счетов и расписок?
Сесили нахмурилась. Майкл и в самом деле снимал копии с бухгалтерских книг – тщательно и собственноручно, умудряясь найти время на бесконечное кропотливое переписывание статей своих расходов и доходов, и заодно пользуясь этим, чтобы выверять ошибки в расчетах. Однако же она понятия не имела, зачем капитану Блэйку могли понадобиться эти записи, и, по правде сказать, не была уверена, что их следует доверять ему.
– Зачем вам это? – спросила она.
Блэйк фыркнул.
– Лично мне они – что зонтик для селедки. Но досточтимый судья и его оголтелые подчиненные отчего-то считают, что полученные им изначально оригиналы – суть брехня и подделка, чего нельзя сказать о хранящихся в страшной тайне копиях. И, сверив их, они непременно обнаружат несоответствия и выведут сучьего сына... пардон, вашего паскудного бывшего жениха, на чистую воду.
Сесили пожала плечами. Кажется, она понемногу училась пропускать выпады Блэйка мимо ушей, и это откровенно шло ей на пользу.
– Глупости. Майкл не вел двойных счетов и нечестных дел – все его записи были чисты. И потом, даже если суд так уверен в обратном – что мешало бы ему снимать копии с поддельных книг? Ни о каких несоответствиях в таком случае не могло бы идти и речи.
Глаза Блэйка заинтересованно блеснули.
– Я предположил то же самое. Но меня никто и слушать не захотел, – он развел руками. – Поэтому нам с м'лордом не осталось ничего иного, кроме как дернуть к вам и просить о помощи в поисках.
Упоминание Хеймсворта заставило ее поежиться.
– Что ж, – она склонила голову, – на ваше счастье, я и в самом деле знаю, где Майкл хранит нужные вам документы.
– Так чего же мы ждем? – бодро поинтересовался Блэйк.
Он отступил прочь от двери и приглашающе повел ладонью. Сесили снова вздохнула и вышла в коридор.
– Вам придется самому поднимать разборные панели, – бросила она через плечо. Блэйк, задержавшийся, чтобы притворить за ними дверь, догнал ее и зашагал рядом, склонив голову, чтобы видеть ее лицо. – Они тяжелые.
– Само собой, – серьезно ответил он. – Мои руки, ноги и все прочее – ваши, до последней косточки.
– Ах, как жаль, что не язык, – обмолвилась Сесили, пряча усмешку, – он ведь у вас без костей.
От изменившейся усмешки Блэйка по темным, стылым стенам побежало пушистое тепло солнечных зайчиков. Сесили моргнула, прогоняя наваждение.
– И как же вы распорядились бы моим языком, дорогая леди, будь он в ваших руках?
– Заставила бы его помолчать хотя бы минуту, капитан.
Она могла бы поклясться, что его разочарованный вздох заставил померкнуть пыль, искрящуюся в дорожках солнечного света.
– Как скучно.
– Вам, – укол оказался больнее, чем она могла бы от себя ожидать. – и не должно быть со мной весело.
Она остановилась перед дверью кабинета, вытащила из кармана платья ключ, отперла дверь и толкнула ее, пропуская Блэйка вперед.
– Здесь.
Он вошел первым, склоняя голову, будто боясь зацепить косяк. Сесили нашла это забавным – привычка, воспитанная морем, кораблями и их низкими проемами, лестницами и переходами, удивительно шла ему.
– Панели находятся слева от шкафа, – подавив желание указать ему на неправильное место, чтобы он успел выдохнуться, взламывая намертво укрепленные доски, Сесили указала туда, где в самом деле был расположен тайник. – Вам нужно надавить на верхний левый угол и сдвинуть...
– Знаю, – перебил ее Блэйк, со щелчком снимая первую панель и осторожно ставя ее на пол. – Видел такие раньше.
Он выпрямился, закатал рукава рубашки и перешел к следующей.
Сесили замолчала и стала наблюдать за работой его рук. Ей вдруг стало любопытно, как устроены человеческие мышцы – их тугие, объемные ленты непрестанно двигались под загорелой кожей, когда капитан нажимал, тянул, сдвигал и мягко принимал в руки новую порцию веса. Зрелище было таким же естественным, как дыхание, как рябь ветра в густой листве, как волны, набегающие на берег, и Сесили почти пожалела, что недостаточно хорошо переносит вид чужой крови, чтобы изучать врачевание.
– Готово, – Блэйк закончил и обернулся к ней, кивая на обнажившуюся стену. – Ваш выход, моя леди.
Сесили уже держала ключ наготове.
– Я – не леди, – металл скрежетнул о металл, когда она вогнала его в замок с чуть большим усердием, чем требовалось. – И не ваша.
– Вы так говорите, будто гордитесь этим, – усмехнулся Блэйк, останавливая на ней взгляд. Сесили сцепила зубы – она могла поклясться, что подлец научился этому у лорда Хеймсворта – смотреть так, чтобы дышать становилось трудно, и хотелось закрыть глаза и сбежать прочь.
– По вашей вине мне больше нечем гордиться, – парировала она прохладно.
Распахнув дверцу потайного шкафчика и убедившись, что книги на месте, она шагнула в сторону.
– Забирайте. Это – все, о чем мне было известно.
Блэйк оценивающе поглядел на три пухлых тома, на связку рулонов пергамента.
– Думаю, нам больше и не нужно.
Подхватив две книги и часть свитков, он сделал шаг к выходу и обернулся на оставшийся в шкафчике гроссбух.
– Может, поможете мне? Так я быстрее уберусь с ваших глаз.
– С превеликим удовольствием, – в конце концов, предложение было слишком заманчивым, чтобы его не принять.
Она достала книгу и по привычке заперла шкафчик, после чего решила, что это было излишней заботой. Вряд ли лорд Хеймсворт пожелает пользоваться тайником, о котором известно стольким людям, а раз так, то и ценности в нем больше нет. Значит, и панели можно было не ставить на место.
Так, вычеркнув для себя этот момент из списка насущных дел, Сесили не без усилия устроила счетную книгу на сгибе локтя и направилась к выходу.
Пересекая поместье, она из любопытства заглянула на страницы тома. Он был последним из трех – исписан меньше, чем на треть. Крупный и четкий почерк Майкла легко читался даже в сумеречных коридорах; задумавшись и погрузившись в чтение, Сесили сбавила шаг, а потом – и вовсе остановилась у окна, медленно скользя по строчкам доходов и расходов.
У нее не было той самой меркантильной жилки, которая толкает людей на удачные сделки и оберегает от ненужных трат, что не мешало ей проявлять сдержанное любопытство к ведению счетов с тех пор, как Майкл впервые попытался объяснить ей тонкости этой науки. Сесили была способной к арифметике и достаточно удачливой, чтобы постигнуть ее азы в раннем детстве, благодаря ораве кузенов и племянников и беспечности старших; она помнила, что Майкл был приятно удивлен тем, как его взрослая ученица схватывает новые знания.
Она улыбнулась воспоминаниям и погладила книжный лист.
– Вы обучены арифметике счетов, мисс Чарльстон?
Сесили вздрогнула и подняла глаза. Шон Хеймсворт возвышался перед ней, такой же безупречно подтянутый и холодный, как и всегда.
– Да, милорд, – она бережно закрыла книгу и передала ему. – Собственное дело обеспечивать я не смогла бы, но вести учет тратам и доходам – без труда.
Она моргнула от неожиданности, когда лорд Хеймсворт ответил крошечной улыбкой на вызов, прозвучавший в ее собственном голосе. Прославлял ее отвагу? Сама Сесили не считала себя отважной. Когда тебе больше некуда падать, признаваться в еще одной порочащей честь подробности – не так уж страшно.
– В таком случае вы могли бы оказать мне еще одну любезность, и, изучив счета бывшего хозяина дома, составить примерную смету расходов, – Хеймсворт обвел взглядом коридор. – Чтобы я мог представлять, во сколько мне обойдется его содержание.
Сесили стиснула пальцы.
– Вы... доверите это мне, милорд?
Когда тот повернулся и посмотрел на нее, лицо его было непроницаемо.
– Я предлагаю вам возможность занять себя до тех пор, пока дело Риджентса не разрешится, – тихо и раздельно произнес он. – Вы вольны принять мое предложение, или отказаться от него.
Сесили сглотнула и попыталась слиться со стеной.
– Я... с вашего позволения, я приму его, милорд.
Лорд Хеймсворт кивнул.
– Я позабочусь о том, чтобы книги вернули вам как можно скорее.
И, не говоря больше ни слова, он оставил ее посреди полутемного коридора.
Чтобы удержаться на занемевших враз ногах, ей пришлось вцепиться в подоконник.
* * *
Лорд Хеймсворт сдержал слово. Сесили с сочувствием рисовала себе картины, в которых десяток получивших головомойку писцов и счетоводов отчаянно сверяли записи в гроссбухах, чтобы уложиться в отведенное для них время – книги вернули ей после полудня следующего дня. И, отставив в сторону шитье, она с удовольствием пересела за низкий столик у окна, придвинула поближе чернильницу, взяла перо и принялась сводить счета.
Работа была несложной – внимательного взгляда и умения бегло читать рукописные строчки хватало, чтобы отмечать статьи расходов, касавшиеся ухода за домом, расчета прислуги и обеспечения продовольствия. Сесили медленно записывала их круглым разборчивым почерком на отдельный лист, после чего долго и вдумчиво считала итоговые суммы на клочке бумаги, стараясь не ошибиться. Она была готова к тому, что, получив эти подсчеты, лорд Хеймсворт тотчас же отправит их в камин, чтобы позже нанять настоящего казначея, который, несомненно, справится со всем куда быстрее и аккуратнее, чем она сама. Однако занятие было приятным, свежий ветер из окна – и того лучше, и Сесили не могла заставить себя чувствовать огорчение или тоску, с удовольствием нюхая чернила и чувствуя под пальцами то, как скребет перо по бумаге.
– Кто бы мог подумать, что вы умеете и это!
Судя по голосу, Блэйк был заинтригован.
– Да, – кротко ответила Сесили. И, прежде чем поднять глаза, аккуратно довела последнюю "о" в "Итого". – Добрый день, капитан.
– Добрый день? И все? – Блэйк прошелся по комнате, заложив правую руку за спину. – Даже не прикажете мне выметаться прочь с ваших глаз?
– Этим днем вы еще не успели мне досадить, – пожала она плечами. Поднялась из-за стола, решив, что в чужом присутствии не станет продолжать работу со счетами – слишком велик риск наделать ошибок.
Он хмыкнул и сделал несколько неспешных шагов вдоль окна, остановившись возле ее рабочего места. Поднял исчерканный лист с промежуточными подсчетами, внимательно изучил его.
– Вы полны скрытых от глаз талантов, миледи.
– Я не...
– Что же еще таится под этими чудесными волосами? – Блэйк не дал ей продолжить. – Быть может, вы еще и мастерите поражающие воображение машины, подобно Арти? Или читаете карты лучше моего старпома?
– Увы, – Сесили сдержанно улыбнулась. – Однако в детстве я часто разглядывала карты морских течений, и могу попытаться вспомнить их вам на потеху, капитан.
– Зрячий не хвалится перед слепым тем, что видит цвета, – с усмешкой поклонился ей Блэйк. – Я не стану смеяться над вами. А вы, я искренне надеюсь, надо мной, если случай заставит вас, скажем, услышать мое пение.
Она рассмеялась.
– Капитан, я росла с бесконечным количеством братьев, которым медведи оттоптали все уши. Оставьте наивные надежды поразить меня.
Он с интересом подался вперед.
– Расскажите мне о них.
– О надеждах?
Он отмахнулся.
– О ваших братьях.
– Прямо сейчас? – подняла брови Сесили.
– Сейчас время ничем не хуже любого другого, – тряхнул волосами Блэйк. – Идемте в сад, погода прекрасная.
Брови Сесили всползли еще выше. Какое странное представление о ней сложилось у этого человека, что он так невыносим и настырен?
– Капитан, недели не прошло, как вы ворвались в мою жизнь и изломали ее, как ураган ломает тростник. И после этого вы так просто приглашаете меня на прогулку за непринужденной беседой?
Тот пожал плечами.
– Бросьте. Мы будем просто дышать свежим воздухом. Не предложу вам локтя, если вы так щепетильны, – его подвижное лицо изобразило крайнюю степень изнывания от скуки. – Пойдемте же. Взгляните, до звонка на обед осталось всего ничего – мы просто пройдемся раз-другой по саду, и я оставлю вас вашим бумагам.
– Вы невыносимы, – покачала головой Сесили.
– Я чертовски заинтересован вашими бездарными в музыке братьями, – он прижал ладонь к груди.
Сесили не испытывала ровным счетом никакого желания делиться с капитаном Блэйком ни своим прошлым, ни рассказами о своей семье. Но она надеялась, что взамен может услышать от него новости с того, что было для ее маленького островка-поместья Большой землей.
Она вздохнула.
– Дайте мне взять накидку.
После звонка, приглашающего к трапезе, Блэйк и впрямь раскланялся и сбежал. Сесили попыталась проявить вежливость и предложила ему остаться, но он скривился и пояснил, что уже приглашен на ужин к Гарнерам, и что "Арти мне самолично голову оторвет", если он вздумает опоздать и выглядеть неподобающим образом.
От упоминания сэра Артура и семейства Гарнеров, у Сесили несколько испортился аппетит, и она оставила свою тарелку почти нетронутой, чем расстроила кухарку. Поспешно объяснив, что к таланту последней такое поведение не имеет отношения и сердечно пообещав, что за ужином она непременно попробует все блюда и воздаст должное этому самому таланту, Сесили возвратилась наверх.
Чтобы вернуться к подсчетам, однако, сил до самого вечера у нее не нашлось.
* * *
Следующий день целиком ушел у нее на то, чтобы закончить работу, и вечером она отправила бумаги с посыльным Хеймсворту. Чего она не ожидала увидеть в ответ, так это гостей на пороге утром после.
– Я собирался показать Аннабэль сад и поместье, – пояснил лорд Хеймсворт с таким видом, как будто и сам прекрасно понимал, что все знают, что ему ничего, никогда и никому не требуется пояснять, – а капитану было по пути, и он любезно решил сопровождать нас. Не желаете ли пройтись немного, мисс Чарльстон?
– Почту за счастье, милорд, – она бы гораздо охотнее попросилась в соседнюю камеру к Майклу, но об этом никому не нужно было знать. – Надеюсь, леди Аннабэль понравится сад – он прекрасен в это время года.
Ее сад. Ее жизнь. Внутренности Сесили скрутило болью и обидой – сыпать "милордами" и "миледи", когда у тебя почти что в кармане – достойный муж, без пяти минут сэр, было гораздо проще. Сейчас она понимала, что тогда они сами скатывались с языка. Тогда. Не сейчас, когда осознание собственной ничтожности практически ослепляло.
Она подумала, что если ей придется часто видеться с лордами и леди, в один прекрасный миг она вывернет на кого-нибудь из них миску с самой жидкой и вонючей едой, какая подвернется под руку.
– Я сердечно доверяю вашему мнению, – голос леди Аннабэль был негромким, мелодичным и очень глубоким, с бархатными нотками. Такие голоса держат мужские сердца в узде крепче, чем корабли на якоре.
Сесили удавалось сохранять спокойствие, пока они в тишине шли по затененным дорожкам сада.
– Я получил те выкладки, что вы мне присылали, мисс Чарльстон, – начал лорд Хеймсворт.
В досягаемости очень удачно оказалось чье-то своевременно подставленное запястье, вокруг которого она не замедлила оплести руку, чтобы не споткнуться и не сбиться с шага. Тепло под пальцами и гравий, встретивший ее взгляд, под ногами, дали ей возможность дышать чуть свободнее.
– ...и был приятно удивлен.
По тону Хеймсворта сложно было поверить как в его удивление, так и в то, что оно могло быть хоть сколько-нибудь приятным. Но Сесили решила не спорить.
– Благодарю, милорд, – ответила она сухому листу, попавшему ей под носок туфли. – Я полагаю, вы захотите нанять казначея, который проверил бы мои подсчеты – я не хотела бы, чтобы из-за моих ошибок вы потерпели неудачу в финансах.
– Не стоит. Я сам веду свои счета, мисс Чарльстон, и уже проверил все, что нужно было проверить, – а вот сейчас в его голосе отчетливо послышалась усмешка. – Иначе бы не стал говорить о том, что вы меня приятно удивили. Допущенные вами ошибки столь незначительны, что недостойны упоминания.
"Вы уже их упомянули", – горько подумала Сесили, шагая бок о бок с Блэйком. Она рискнула поднять глаза и увидела, что капитан чему-то ухмыляется, очевидно страшно довольный происходящим.
Его радости Сесили не разделяла. Вместо этого она обратила внимание на то, что и вне стен дома он оказывает странное воздействие на то, что его окружает: как комнаты были рады принять его в себя, так и сад, похоже, испытывал безграничное счастье оттого, что капитан Мэтью Блэйк бороздит его просторы, будто какой-то фрегат. Во всяком случае, она никогда не помнила, чтобы сухие узловатые ветви так безупречно шли Майклу или ей самой во время их прогулок. А Блэйк будто бы сам был этими деревьями. И птицей на ветке тоже был, и кривым трухлявым пнем.
Последнее сравнение особенно ей понравилось.
– Я бы хотела посадить здесь цветы, – нарушила затянувшееся молчание леди Аннабэль. – Вдоль дорожек.
– Безусловно. Какие только пожелает твоя душа, – откликнулся лорд Хеймсворт.
– Я не уверена, что знаю их название, – Аннабэль бросила короткий косой взгляд на Блэйка. – Возможно, капитан поможет нам отыскать их, если я опишу их так точно, как только смогу?
– Моя признательность ему не будет знать границ. Капитан?
– Буду только рад, – ослепительно улыбнулся Блэйк.
Леди Хеймсворт рассеянно кивнула, скользя взглядом по разросшемуся кустарнику. Веки ее были полуопущены, губы – приоткрыты.
– Они бывают алыми и ярко-желтыми, а стеблями походят на тростник. Соцветие, когда цветки не распустились, немного напоминает редкий колос, – она запнулась и задумалась. – Я не могу в точности описать сам цветок. Его форма ускользает от слов.
– Как если бы столовую салфетку стянули кольцом, а раструб – разрезали на неряшливые лоскуты? – подсказал Блэйк.
– О, – леди Аннабэль изогнула изящную бровь. – Вам он знаком?
– Само собой, м'леди, – на ходу отвесил ей полупоклон Блэйк. – Я мог бы доставить вам его при случае. Вы предпочитаете алый или желтый?
Взгляд Аннабэль рассеянно коснулся фигуры капитана и так же бесстрастно продолжил путь по кустарнику.
– Моим глазам одинаково приятны оба этих цвета, – сдержанно ответила она.
– Я буду иметь в виду, выбирая саженцы, – Блэйк закусил нижнюю губу, и улыбка почти исчезла из уголков его рта, оставшись только в глазах; смотрел он при этом почему-то в сторону лорда Хеймсворта. – М'лорд, что, если мы ненадолго оставим вас с вашей прекрасной женой, и позволим вам осматривать сад только вдвоем?
– Как вам будет угодно, капитан, – легко пожал плечами тот. – Думаю, возвращаться мы будем этим же путем, так что потерять вы нас не сможете.
Когда счастливая супружеская чета двинулась дальше по садовым дорожкам, они с Блэйком еще какое-то время оставались на месте. Сесили не возражала – ее нервы все еще требовали немного спокойствия после разговоров в присутствии лорда Хеймсворта.
– А знаете, в кругу великосветских снобов милая леди Аннабэль называет вас "бедной девочкой". Она, похоже, искренне за вас переживает, – заговорщицки наклонившись ближе, поделился с ней Блэйк.
Сесили фыркнула. "Девочка". Аннабэль была, кажется, младше ее на год.
– Как бы там ни было, теперь я, по крайней мере, понимаю, что держит Шона в нашем подлунном мире.
Он пожал плечами и Сесили вопросительно подняла глаза.
– А, не обращайте внимания, – тут же рассмеялся Блэйк, возвращая на губы свою обычную лукавую улыбку. – Это моя маленькая шутка. Я, видите ли, твердо уверен, что наш общий добрый друг м'лорд на самом деле – дьявол из самой преисподней, пришедший повергнуть мир во грех, и каким-то чудом изменивший планы.
– И чудо это – леди Аннабэль? – вздернула бровь Сесили.
– Именно. Вы только поглядите на нее – невинна, скромна, чиста и красива такой особенной, скрытой красотой, в дополнение к ее явной... – Блэйк задумчиво посмотрел вслед далекой уже паре. – Неудивительно, что дьявол встал на путь исправления.
Сесили вдруг ощутила колючее раздражение и развернулась на дорожке в сторону, противоположную той, куда ушли лорд и его леди.
– Какое мне дело до Хеймсвортов и ваших глупых выдумок? – спросила она, попытавшись отнять ладонь от сгиба локтя капитана, но тот опередил ее и помешал, накрыв своей.
– О, ну, не знаю, – Блэйк с напускной задумчивостью пожевал губу, – я думал, раз уж мы делимся глупыми выдумками о том, чего не может быть, вы расскажете мне свои? Например, – он впился в нее взглядом, – отчего вы так страстно боитесь Шона?
Сесили дернулась и остановилась.
– Я не боюсь лорда Хеймсворта, – отчеканила она, понимая, что щеки ее потеплели достаточно, чтобы даже идиоту дать понять, что она лжет. Или, по крайней мере, говорит не всей правды.
– У вас сужены зрачки. И ледяные пальцы, – улыбнулся Блэйк, словно это было решающим доводом. – А еще вы дрожите.
Сесили снова дернула ладонь, и снова не преуспела. У капитана была мягкая и очень надежная хватка.
– Потому, что я замерзла, – парировала она. – Довольно прогулок, я хочу вернуться в дом.
Блэйк задержал на ней взгляд полускрытых ресницами глаз. После чего в очередной раз растянул губы в улыбке, отпустил ее руку и, преломившись в поклоне, отступил на шаг.
– В такой случае, не буду задерживать вас, моя леди. Вы ведь найдете обратную дорогу сами, не так ли?
Сесили задохнулась от возмущения. Ах, он ждет, что она запросится обратно к нему под крыло? Не бывать этому.
– Вы не ошибаетесь, – прошипела она, вздергивая подбородок и подбирая юбки. Блэйк ухмыльнулся еще шире, склонился еще ниже, и, не удостоив ее больше ни взглядом, легко потрусил по садовой дорожке в ту сторону, где, вероятно, находились ныне лорд и леди Хеймсворт. Тропинка послушно легла ему под ноги, а в волосах его, убранных в неприлично короткий хвостик, поселилось солнце.
Размашисто шагая в сторону поместья, Сесили ругалась себе под нос. На верхней ступени заднего крыльца она не удержалась и оглянулась – алых с золотом одежд Блэйка уже было не видать отсюда за кронами деревьев.
– Мерзавец, – последний раз припечатала Сесили, и, войдя в дом, захлопнула за собой дверь.
* * *
– Картофель, девочка моя, сам себя не почистит, – назидательно обратилась к ней кухарка, ловко очищая упомянутую картофелину от тонких проросших усиков. – Если в самом деле хочешь помочь, бери нож и принимайся за работу.
Сесили смиренно кивнула, и взялась.
– Чем тоньше снимаешь кожицу, тем лучше, – добавила женщина, придирчиво наблюдая за ней.
– Я постараюсь, – честно сказала Сесили. – По правде сказать, я давно не тренировалась.
– Это ничего, – ласково успокоила ее кухарка. – Сила в руки сама войдет – и думать забудешь, как это – не уметь картофель чистить.
Весь ее вид выражал одно большое недоверие тем, что могут существовать люди, которые этого не умеют.
Они остались в поместье вчетвером – лорд Хеймсворт рассчитал всю прислугу, нанятую Майклом; этой участи избежали лишь кухарка и садовник, переходившие от нанимателя к нанимателю вместе с домом и землей. Верный Уэймур ушел тоже – на вкус нынешнего хозяина он был слишком близок Майклу. Сесили не сдержала слез, когда прощалась с ним.
И сейчас, вновь оставшись без дела, сбежала на кухню, чтобы занять себя хоть чем-то.
В конце концов, если ей не суждено выйти замуж ни за богача, ни за лорда, она может начать подыскивать себе рыбака или плотника. А и рыбаки, и плотники наверняка любят хорошо поесть после тяжелого рабочего дня. Сесили должна быть готова к этому – и должна научиться готовить так, как этому учат вот таких простых и славных женщин, как миссис Дерроуз.
Одна картофелина, затем другая. Сесили обхватывала их полной ладонью, с каким-то мрачным удовольствием размазывая по рукам влажную грязь. Нож скользил, на сгибе указательного пальца, кажется, собирался вздуться волдырь, но Сесили с завидным упорством продолжала срезать кожуру. И, кажется, стружки ее выходили с каждым разом все тоньше.
– Сдается мне, у нас гости, – заметила кухарка, выпрямляясь и упирая ладонь в поясницу.
За окном кухни, выходившим на задний двор, Сесили заметила знакомую фигуру.
– Ох!
Она подскочила, выронив четвертую картофелину, бросилась поднимать ее и чуть не опрокинула те, что уже были очищены и ждали своего часа в котелке.
– Ну, ну, – недовольно осадила ее миссис Дерроуз, – не спеши. Отложи все, вот так, аккуратно, и иди встречать. Да руки обтереть не забудь!
Сесили поспешно окунула ладони в ведро с водой, мазнула ими по переднику, сорвала его с себя через голову и застучала каблуками по ступенькам, ведущим в холл.
– Тони!
Энтони Флинт, как раз входивший в дом, поспешил ей навстречу.
– Сесилия!
Она бросилась ему на шею, как после долгой разлуки. Уткнулась ему в плечо.
– Ох, Тони, я так рада, так рада, что тебя отпустили! Я бы не вынесла, если бы ты пострадал из-за нас!
– Не из-за тебя, Сесиль, – мягко обнял ее Флинт. Отстранился, погладил ее запястье. – Не кляни себя, ты-то здесь совсем ни при чем.
– Неважно, – отмахнулась она, быстро утирая набежавшие слезы. – Все в порядке? Ты голоден?
Он покачал головой.
– Нет, меня кормили. Все в порядке, Сесиль, правда. Меня отпустили, сняли все обвинения, вернули инструменты и мои собственные схемы. Я просто, – он запнулся, – просто не до конца верю, что все это происходит.
Она поникла, неловко комкая платье. Энтони тут же заметил это.
– Прости меня, – покаянно поспешил добавить он. – Тебе самой сейчас несладко.
Сесили затрясла головой.
– Нет, нет. Я в порядке.
Если бы она глубже заглянула в себя, то поняла бы, что лжи в этих словах почти не было. Она слабо улыбнулась:
– Ничего, с чем я бы не справилась, во всяком случае.
Флинт поднял голову, затравленно оглядывая потолок.
– Ты не против, если мы выйдем на воздух? – спросил он виновато. – С меня стен хватит на год вперед.
– Конечно нет! – быстро ответила Сесили, и первой увлекла его к выходу. – Идем.
Какое-то время они шли в молчании. Рука Энтони под ее ладонью заметно расслабилась, когда они оказались снаружи, в стороне от тени поместья. Она заставила себя не думать о том, каково ему было... где бы они его ни держали. Мысль о Тони, милом, добром Тони, посаженном под замок из-за того, что люди вокруг него выстелили себе дорогу ошибками, разъедала ее.
– Что ты будешь делать теперь? – спросила она. Терпения выносить тишину больше не было.
– Вернусь в Норфолк, – помедлив, ответил Флинт. – Надеюсь, мастерская О'Рейли еще цела, и меня примут обратно.
Сесили вдруг стало грустно.
– Ты не останешься здесь? – тихо спросила она.
– Я? Нет, о нет, – Тони с улыбкой покачал головой. – Мне бы нашлась здесь работа, это верно. Но остаться – значит, обречь себя быть вторым после Дилиджэнса. Он – гений, Сесиль, а я – простой механик, но гордость моя все еще при мне.
Он помолчал.
– Я был в порту. Послезавтра отбываю.
Послезавтра. Слишком скоро.
Сесили сглотнула.
– Ты будешь на суде?
Суд должен был состояться завтра. Она должна была прийти, и если Тони будет там рядом с ней, ей будет легче.
Лицо Флинта вытянулось.
– Нет, Сесиль, я не успею – мой корабль отходит...
– Суд перенесли.
От задней двери, хрустя щебнем под каблуками сапог, к ним шагал Блэйк, мрачный, слово туча.
– Миледи. Мистер Флинт, – он поклонился. Тони качнул головой.
– Энтони, капитан. "Мистеров" я наслушался от тех, кто меня допрашивал, сверх всякой меры.
Блэйк усмехнулся.
– Мэтью, Энтони. До тех пор, пока мне не вернут мой корабль, капитан из меня никудышный, – он сложил руки за спиной. – Как бы там ни было, я пришел сообщить о переносе заседания, но вы, кажется, меня опередили.
– Что-то случилось? – нервно поинтересовалась Сесили, переводя глаза с одного на другого.
– Ничего такого, что могло бы помочь вашему избраннику спастись от наказания, – обронил Блэйк, глядя мимо нее. – Хотя он пытается, ублюдок чертов. Простите, – в его тоне, однако, не было ни капли искренности, – если задел ваши чувства.
Пока Сесили искала слова, чтобы побольнее хлестнуть его в ответ, вмешался Тони.
– Правду сказать, я до сих пор не знаю, как к этому всему относиться, – напряженно произнес он. – Я хочу сказать, нас с Майклом связывали приятельские отношения, и я никогда бы не подумал, что он настолько одержим чем-то...
– Надеюсь, вы не считаете, что его несправедливо осудили? – Блэйк весь будто заострился, словно сабля. Даже солнце на его сапогах и пуговицах ударило в глаза яростнее и ярче.
– Я... – начал было Флинт, но Сесили перебила его:
– Если вы стремитесь обвинить каждого, кто был связан с Майклом, поглядитесь сперва в зеркало! – выплюнула она, сжимая кулаки. – Не мне напоминать вам, что вы служили ему два полных года!
– Я не служил ему, моя леди, я на него работал, – произнес Блэйк, глядя на нее сверху вниз. – И даже тогда не стал бы называть его другом.
– Не смейте... уберите от Тони свой грязный язык! – зашипела Сесили, подаваясь вперед. Ей стало невыносимо от того, что этот мерзавец смеет отпускать намеки в сторону Тони, который никогда бы в жизни... – Сами вы что, не раздумывая отвернулись бы от вашего ненаглядного сэра Артура, окажись он на месте Майкла?
– Артур бы никогда не совершил подобной грязи, – на худом лице Блэйка заходили желваки. – Он чист и беспорочен, словно дитя.
Сесили издала злой смешок.
– А вы, капитан? Вы сами – чисты? Так что, может быть сэру Артуру стоило бы отвернуться от вас в минуты вашего падения?
Она сделала еще шаг в его сторону, отмахнувшись от Флинта, который, кажется, пытался привести ее в чувство.
– Ах нет же, для вас все было бы совсем иначе! Вы мерзавец – но у вас, безусловно, доброе сердце! Которое, – она ткнула указательнум пальцем в воздух над грудью Блэйка, – вы никому! Никогда! Не разбивали!
Она выдохнула, Флинт за ее спиной укоризненно произнес "Сесили", а Блэйк вдруг ухмыльнулся, сладко и широко.
– Ваш язык, миледи, так же остер, как ваш ум, – произнес он, наклоняясь к ней и ловким движением снимая с ее сжатого до побелевших костяшек пальцев запястья лепесток картофельной кожуры. – Мое почтение, Энтони, вместе с моими сердечнейшими извинениями. Доброго дня вам обоим.
Флинт поглядел ему вслед с огорчением. А Сесили еще долго не могла успокоиться – она меряла шагами лужайку, бормоча проклятия в адрес капитана, до тех пор, пока мелкий камешек не завалился в ее туфлю, и ей в буквальном смысле не пришлось остановиться.
– Не будь так строга, Сесиль, – попросил ее Тони, подставляя локоть, чтобы она могла опереться на него, пока вытряхивает этот самый камешек. – Его можно понять.
– Его можно понять? – возмутилась Сесили. – Его, Тони?
– Тебя не было, когда он говорил о том, через что прошел из-за всего, что случилось, – твердо сказал тот. – Я бы и врагу не пожелал такого.
– На всем, что случилось с его кораблем и людьми, – зло ответила она, – лежит вина Карлайла. Майкл тут совершенно ни при чем!
– Он мог отдать приказ не трогать команду, – Флинт был серьезен. – Послушай, Сесиль, я не оправдываю никого в этой истории. Я и сам не знаю, что говорить и чему верить. Об одном тебя прошу – не держи на него зла. Не ради него, ради себя. Ненависть не принесет тебе ничего хорошего. Отпусти ее.
Сил больше не осталось, и Сесили вдруг почувствовала себя очень маленькой и очень слабой.
– Ах, Тони, – всхлипнула она, бросаясь ему на грудь, – но я не могу! Мне нужно винить кого-то, мне нужно ненавидеть его, иначе я буду ненавидеть себя и сойду с ума! Что мне делать, Тони?
– Попробуй просто жить, – тихо посоветовал тот, гладя ее по волосам, и крепко прижимая к себе. – Просто жить, Сесиль.
* * *
После разговора с Тони ей стало чуть легче. Знать, что она не одна потерялась в смятении и непонимании происходящего, было все равно что видеть перед собой теплый огонек в кромешной тьме. И, вняв его совету, Сесили попыталась пообещать себе спокойнее относиться к присутствию Мэтью Блэйка подле себя.
Случай исполнить обещание выпал раньше, чем ей бы хотелось.
– Капитан, что вы делаете здесь в такой поздний час?
Блэйк поднял на нее, настороженно глядящую на него с верхней ступени лестницы, глаза и приветственно помахал ей.
– Собираюсь занять одну из комнат и хорошенько выспаться, ничего более. До утра, по меньшей мере – а там уже придется перевезти сюда тот нехитрый скарб, которым я располагаю на суше.
– Вы... – Сесили на мгновение потеряла дар речи. – Вы что, намерены жить здесь?
– О, временно, моя леди, не беспокойтесь, – отмахнулся он. – Стеснять вас в мои планы не входило.
Сесили запустила пальцы в волосы. Она была откровенно озадачена: прибыв в Порт-Роял, капитан остановился у сэра Артура по настойчивому приглашению последнего, и до сих пор не было причин полагать, что в один прекрасный момент тот выгонит друга прочь за порог.
– Но что произошло?
– Я плохо сплю в доме, из которого меня настойчиво пытаются выжить, – ухмыльнулся Блэйк, поднимаясь ей навстречу.
– Вы повздорили с сэром Артуром? – озабоченно спросила Сесили, обхватив себя за плечи – вечер выдался прохладный, и вместе с волнительными новостями это заставило ее кожу покрыться мурашками.
– Нет, Арти тут ни при чем. Он-то, болван, как раз ничего не понял и разволновался, как мальчишка, когда я сообщил ему о том, что съезжаю, – Блэйк рассеянно покусал нижнюю губу. – Пришлось оправдываться тем, что хочу быть поближе к вам и соврать, что опасаюсь, как бы вы не сбежали освобождать своего мерзавца-жениха. Имейте это в виду, дорогая, когда в следующий раз увидитесь с ним.
Сесили выпрямилась и набрала в грудь воздуха, чтобы дать ему возмущенную отповедь, но Блэйк, оказывается, еще не закончил.
– А вот его златокудрая подружка, похоже, не слишком меня жалует. Из кожи вон лезет, чтобы намекнуть, что мне не рады в ее будущих аппартаментах, – он хмыкнул. – Безумно ее раздражаю одним своим видом.
Сесили ощутила что-то вроде злорадного удовлетворения пополам с чувством солидарности.
– Вот как? – осведомилась она. – Что ж, удивительно, но, похоже, у нас с юной леди Гарнер все-таки найдется нечто общее.
Блэйк расхохотался на выдохе, всходя на широкую площадку галереи, ведущую в коридоры. Поравнялся с Сесили, склонился к ней заговорщицки, так, что волосы полускрыли лицо.
– Тогда и у нас с вами, дорогая, тоже найдется. Вы ведь не выносите нашу златовласку, а?
– Я не испытываю подобных чувств в отношении леди Вероники, – ее ответная улыбка походила скорее на оскал.
Блэйк снова засмеялся. Не сбавляя шага, он развернулся на каблуках, чтобы оставаться к ней лицом.
– Вам нужно научиться лгать, м'леди – чтобы такие, как я, не могли видеть вас насквозь, – он отдал ей прощальный салют и исчез за дверью, бросив на прощание: – Доброй ночи!
(Продолжение в комментариях)
-
-
27.04.2014 в 18:45Капитан Блэйк, однако, был совершенно реален.
читать дальше
-
-
27.04.2014 в 18:45читать дальше
-
-
27.04.2014 в 18:46* * *
Спустя день после суда, Маргарет Гарнер объявила о том, что желает как следует отпраздновать помолвку своей младшей дочери и будущее воссоединение двух великих и славных родов. Само собой, ближайший друг сэра Артура был в самом верху списка гостей. Само собой, мисс Сесили Чарльстон была в самом его низу.
Само собой, мисс Чарльстон и не думала являться по приглашению.
читать дальше
-
-
27.04.2014 в 18:46* * *
После того случая ночью они виделись лишь мельком. Лорд Хеймсворт, как и ожидалось, выкупил конфискованную "Ласточку" еще до того, как ее оправили на торги, чтобы отослать вырученные деньги городской казне, и следующим же утром Блэйк, с дарственной и наилучшими пожеланиями милорда, умчался в порт, воссоединяться со своим прекрасным кораблем. Сесили же, в свою очередь, стремилась сократить время приемов пищи и проводить немыслимо много времени на свежем воздухе, забираясь в такие уголки сада, в которых бы ее было сложнее всего отыскать – все для того, чтобы как можно меньше видеться с капитаном.
Она до сих пор не нашла в себе сил разобраться в круговерти эмоций, но знала, что сейчас лучший способ решить проблему – избегать ее.
читать дальше
-
-
28.04.2014 в 00:21Это восхитительно)))
Сес, скованная привитой с детства английской чопорностью великолепна - особенно когда с этой самой чопорностью борется) Она вполне могла бы стать первой суфражисткой))
Мэтью Блейк замечателен. Наконец-то для меня раскрыто обаяние Стива Валентайна во всей своей мощи))
Лорд Хеймсворт, видимо, находится под весом будущего отцовства - от радостной вести у него лопнул злобнометр и подлометр, поэтому он такой восхитительный засранец, который в итоге всем помог))) мне такой Шон нравится даже больше, чем "канонный"
Мне жааалко Мааааайкла
Это действительно дивно, спасибо тебе огромное за этот прекрасный текст)
-
-
28.04.2014 в 11:48А вопрос - Капитан догадался, что Аннабэль в него влюблена?)
-
-
28.04.2014 в 19:07Ну, во-первых, Тхе Енд потому, что я романтичная фиалка, а у них сейчас сплошная бытовуха пойдет в духе "дорогая, ты не видела ключей от капитанской каюты?" и "ты где весь август шлялся? На Большую землю течения в это время не идут, я узнавала!" Но, в конце концов, это же АУ! Никто не мешает теперь взять и начать писать про, скажем, бурные годы Маргарет Гарнер, или пост-развязочную жизнь Веро и Арти... э... нет, пожалуй, на Арти я усну от скуки, лучше уж о том, как Риджентс Веро похитил, и они вместе бороздили моря х)
Когда речь заходит о Валентайне, я очень люблю рекламировать вот это видео: youtu.be/AXHz0iDVnpA?t=24s Что называется, если не влюбишься по уши, то хотя бы на шикарнейшую магию close-up фокуса посмотришь х) Я безумно предвзята, да, у меня к нему была любовь с эпизодической роли в Хаусе еще))
Что до почтеннейшего м'лорда... честно сказать, держала в запасе два варианта - либо счастливое отцовство, либо тонкую схему, согласно которой ему плевать на благополучие Сесили с высокой ели, но дом-то нужен - раз, а к Блэйку он (ну, кроме разных там человеческих чувств) испытывает легкую обязанность вернуть долг за вовремя подоспевшую информацию. А поскольку Мэтью особо не скрывает ни от кого, кроме бестолковой Сесили, что он собирается ее рано или поздно завоевать, то и Шон, в свою очередь, сложив два и два, решает избавить его от гандикапа перед ней и не делать его человеком, который убедил суд казнить ее жениха, отсюда и альтруизм. Уф. Как-то так))
(Хотя, конечно, мне ну очень хочется, чтобы он был белым и пушистым в душе - делать его таким на самом деле будет ащще неправильно х))
Не жалей Майкла, он ышо жив
А вообще в этой ветке его судьба некоторым образом определена. Что-то мне твердо кажется, что Шон капитану корабля-перевозчика сообщил, что если мистер Риджентс свалится за борт во время очередного шторма, никто его жалеть не будет...
Аннабэль в него влюблена?)
Вот! Вот ты скажи мне, ты еще из форумной ветки в курсе, или это видно из моих плясок с формулировками и намеками?
Спасибо, в общем :3 Отсюда не видно, но я сияю - получилось угодить ))
-
-
28.05.2014 в 21:32Ладно, тогда скажем ещё: это настолько великолепно, настолько истинно и рельефно, настолько зримо, что мне показалось, что я просмотрела хороший исторический фильм с шикарными декорацией и профессиональными актерами. Эти речи, эти жесты, эта обстановка, это характеры... О-о-о, эти дивные характеры - такие живые, такие настоящие!!!
Где ты только берешь эти образы, эти метафоры, эти ситуации, которые позволяют настолько вживаться в текст, что кажется, будто стоишь рядом с Сесили... И как я всё это чувствовала...
Это великолепно!!! Великолепно!!!!
-
-
29.05.2014 в 19:11Спасибо большое. Особенное спасибо за вот так подобранные слова, потому что безумно приятно знать, что текст из твоей головы воспроизвелся у тебя ровно так, как и должен был - записывала-то я тоже все это, прокручивая там, внутри, киноленту с живыми актерами)) Когда-то однажды просмотренные "Разум и чувства" свое сыграли, "ПКМ", конечно же, да и общая любовь к движущимся картиночкам в голове))
За характеры надо сказать еще огромное спасибо моим замечательным-любимым форумчанам, у которых я одолжила лихую часть героев - собсно, они основу им и задали. А еще огромное спасибо Стиву Валентайну, чертяке, который, конечно же, никогда это не прочтет, но я все равно безумно люблю его харизму и обаяние, и без него Блэйка бы ни шиша не было.
И тебе самой тоже спасибо, да-да, за политое в очень удачный момент зерно вдохновения :3
В общем, пока не дошла до "я тут вообще ни при чем, оно само написалось" - еще раз большое спасибо за теплые слова, и умолкаю, умолкаю ^^
-
-
29.05.2014 в 19:36Ну очень здорово получилось, ага ))) И очень хочется, чтобы было ещё и много ))
Была бы книга - купила бы! Вот честно!
-
-
29.05.2014 в 20:06А книгу бы я тебе покупать запретила, шо ж я, зверь какой? Задаром, своим - все плоды творчества задаром х))
-
-
29.05.2014 в 20:15*скачет по трибуне размахивая фанатским флагом*
Ва-ай, пасибо )))))