"Сказка о рыбе-оборотне и полнолунии"

[Shairi]

Вторая часть значительно проигрывает первой. Если бы ее растянуть на чуть подольше, было бы симпатичнее... но сказка и так получилась больше, чем я рассчитывала, когда начинала выдумывать ее для ролевой.
А еще мне, наверное, нужен редактор.

«...девушка стала вспоминать, где же она слышала это название, "бухта погибших кораблей". Отчего-то ей казалось, что эти слова полагалось произносить со всевозможным трепетом и, желательно, с большой буквы. Возможно, это название какого-нибудь мистического места из тех, которые так любят упоминать дети в жутких историях... Хелена помолчала мгновение, потом ответила:
- Бухта Погибших Кораблей? Это не там каждое весеннее полнолуние появляется рыба-оборотень и утаскивает под воду местных девственниц?..»

«- ...А если говорить до конца честно, девушки, были бы мы в других условиях, вам бы пришлось приносить мне это в постель да рассказывать истории на ночь.
<...>
- Рассказать сказку - это я всегда с удовольствием, - степенно проговорила она, выдерживая паузу, - Хулиганскую. Про рыбу-оборотня и полнолуние».

Рано или поздно эта сказка должна была появиться

Сказка о рыбе-оборотне и полнолунии.

«- Сказка, - она приосанилась, выпрямившись в кресле, - хулиганская, как и обещала. А еще про любовь.
<...>
- Жил на свете храбрый капитан, - начала она наконец, - Красив собой, высокий, статный... - ...широкоплечий, с благородной сединой, пробивающейся в волосах цвета осенних листьев, ясным взглядом и безумной улыбкой... - ...гордый и бесстрашный. Глаза у него были, как море - зеленые и холодные, а волосы... - она задумалась, - а вот как парик у милорда Беккета, только гладкие и блестящие. И заплетал он их всегда в косу, что спускалась до самого пояса. Во-о-от... С самого своего рождения, казалось ему, бороздил он моря со своей верной командой... бороздил он, значит, моря...

Хелена в упор не помнила, за каким китом капитану из сказки понадобилось бороздить моря. Собственно, роли особой это не играло, потому как цель его борозжения... бороздения? на историю не влияла. Но не мог же он просто так по морям бродить?
- ...В поисках Браслета Счастья, - нашлась наконец Хелен, - который...ммм...который приносил счастье своему обладателю. Большое счастье, - неуверенно добавила она, стремясь, чтобы звучало повнушительней, - И однажды, когда капитан нес вахту, глубокой ночью стоя на палубе, он увидел, что из глубины темных, неприветливых вод исходит жемчужное сияние...»

Сияние было таким сильным, что капитану сперва пришлось заслонить глаза рукой, потому что даже ему, привыкшему к палящему солнцу над головой, жемчужный свет показался ослепительным. Как только сияние потускнело, он бросился к борту и, перегнувшись через фальшборт, застыл от изумления - в море, совсем рядом с кораблем плыла прекрасная девушка! Нет, не девушка - русалка! Ее волосы струились в волнах золотистыми прядями, тонкие губы алели, словно кораллы, а длинный, усеянный мелкими чешуйками хвост блестел и искрился в лунном свету. Глаза ее были закрыты, но губы смеялись, и понял капитан, что она прекрасно знает о том, что он сейчас наблюдает за ней.
Девушка-русалка показалась капитану настолько прекрасной, что он, словно обезумев, не раздумывая кинулся в воду, чтобы поймать ее. Но не тут-то было. Капитан, подняв тучу брызг, упал в холодные морские волны, и чарующая дева, хохоча (скорее, булькая (прим. Хелены)) скрылась в глубине, не дав даже коснуться себя.
Ночами не спал капитан, карауля русалку, но она больше не показывалась. Лишь светлый, похожий на лунную дорогу след в волнах, что становился виден после захода солнца, да звенящий смех, что преследовал его в ночной тиши, давали понять, что ему это все не приснилось. Бесценную карту выменянную недавно у старого моряка на пригоршню крупных, с голубиное яйцо, самоцветов, с обозначенным на ней местом, где хранился Браслет, капитан спрятал глубоко в сундук, велев держать курс по сверкающему следу.
Через неделю измотанный и усталый, он был побежден сном. И приснилась ему женщина-колдунья. Она взяла его за руки и спросила: «Зачем ты так отчаянно преследуешь мою дочь, позабыв про свои мечты и стремления?» Тогда ответил ей капитан, упрямо и гордо вздернув подбородок: «Теперь она – мои мечты и стремления, и не нужно больше мне ничего на целом свете!» Усмехнулась колдунья, и рокотом волн у скалистых берегов отдались ее слова: «Если хочешь поймать ее, должен много сил положить». И поведала морская владычица капитану, что прекрасную русалку можно увидеть только в полнолуние, и только тому, чье сердце стремится к мечте. «Но увидеть – дело нехитрое, - добавила она, - Сложнее всего поймать ее. Для этого ты должен сплести тончайшую и прочнейшую сеть, да не из простых веревок…

«…Закали ее своим дыханием,сердца томленьем узлы вяжи,просмоли их живыми тайнами жаркого пламени вольной души…»

…Нитями пусть станут твои волосы, укрепи их солью морской и шепотом волн, и плети сетку вроде рыбацкой. Работай на закате, до того, как взойдет луна, иначе свет ее сделает твое плетение гладким и скользким, и девица сбежит».

«…Береги ее от света лунного, дочери моря он волю даст, не удержат путы тела юного с кожей, гладкой как шелк и атлас…»

С этими словами она исчезла.
Первое, что сделал капитан после того, как проснулся – вытащил из ножен саблю и отсек свою длинную, тугую, прекрасную косу, - Хелена на месте капитана этого трижды подумала бы, прежде чем следовать советам приснившихся людей. И вообще, первым делом после того, как проснешься, надо умываться, а не косы резать, - И тем же вечером принялся за работу. Остриженные волосы щекотали шею и уши, - да и выглядел он. как дурак (прим. Хелены), - но ничего не могло отвлечь его от плетения сети.

В тот день, когда на небе должна была появиться полная луна, сеть была почти готова. Капитану оставалось закрепить последние нити, он знал, что успеет. Когда он затягивал последний узел, его пальцы посеребрил лунный луч, скользнул дальше и самым краем коснулся плетения, и в это самое мгновение капитан разжал руки, и легкое шелковистое облако скользнуло к его ногам – сеть была готова.
А сияние за бортом становилось все ярче, и вместе с ним крепла песня, которую пела русалка, поднимаясь к поверхности. Голос ее был ясен и чист. Заслушался капитан, и едва не упустил тот миг, когда девушка показалась над водой, улыбаясь ему. Не медля ни секунды, набросил он на нее свою сеть, и та сама обвилась вокруг стройной талии и узких, прямых плеч, стреноживая девицу. Капитан, тяжело дыша от восторга и счастья, поднял ее на борт и протянул было к ней руки, чтобы не дать ей упасть прямо на доски палубы, но девица лишь рассмеялась. По-прежнему стянутая сверкающей сетью, она взмахнула руками, словно крыльями (Как, ну как можно махать руками, если эти самые руки накрепко прижаты к телу, стянутые дурацкой сетью?!) и, повинуясь ее власти, оплетавшие ее веревки соскользнули с гладкой, блестящей кожи, и со свистом опутали капитана, в чьих глазах отразилось удивление и непонимание. И стоило только им коснуться его тела, как его поглотил мерцающий серебристый свет… Он становился все сильнее и ярче, и наконец окутал и русалку, а затем и всю палубу целиком…
А когда сияние поблекло, капитана больше не было - на пугающе темных досках билась огромная, серебряная рыба с мощными перистыми плавниками цвета аквамарина, Исчезла и русалка – вместо нее на борту сидела прекрасная девица с парой длинных, стройных ног. Звеняще хохоча, она подхватила рыбу на руки, - и шлепнулась вместе с ней на палубу, потому что в «огромной рыбе» должно было быть не меньше веса, чем в самой «русалочке», - и закружилась вместе с ней в диковинном танце. А, отсмеявшись, размахнулась, и швырнула горе-капитана за борт.
"Плыви, плыви, глупая рыба! Только в полнолуние ты сможешь быть самим собой, а в остальное время удел твой - клетка из чешуи!"
И корабль бесшумно исчез в ночи, и сколько не пытался капитан догнать его, скользя в волнах, все без толку.

Шли дни. Серебристая рыба петляла между островами, с приближением полнолуния стараясь держаться поближе к берегу – первый раз превращение застало капитана в открытом море, и он едва не утонул, всю ночь продержавшись на плаву, обессиленный и опустошенный. Он не помнил ничего с того самого момента, как русалка выбросила его в море, он не мог знать, что каждое полнолуние вновь оборачивается человеком – и его разум был смятенным. Не желание обезопасить себя-человека гнало его к побережьям в лунные ночи, но непонятный, настойчивый зов. Изредка ему встречались небольшие суда, и тогда, захваченная странными, томящими чувствами, серебристая рыба долго плыла рядом с ними, то и дело пронзая поверхность воды, с шумом выныривая наружу. Она расправляла свои сине-зеленые плавники, будто бы для полета, и выблескивала ярким металлом чешуек, перед тем, как вновь исчезнуть в море.
В тот день, когда до очередного полнолуния оставалось совсем чуть-чуть, ему встретилась большая рыбацкая лодка. Несколько мужчин сноровисто разбирали очередной улов, а рядом с ними осторожно перебирала пальцам ячейки сети девочка-подросток – дочь главного рыбака. Капитан не почувствовал желания следовать за лодкой. Луна была слишком близко, она настойчиво тянула его к берегу, и ничего другого не могло занимать его помыслы. Силы его были на исходе, как это обычно бывало, и плыл он медленней рыбацкого судна, чьи паруса раздувал попутный ветер. Он не выпрыгивал из воды, и его сверкающая чешуя не могла выдать его – но один рыбак все же заметил диковинную рыбу...и спустя несколько минут капитана опутала жесткая сеть, не давая сбежать.
Он бился и метался, вздымая тучи брызг, но все же был поднят на палубу и вытряхнут из переплетения грубых веревок. Рыбаки были восхищены красотой рыбы. Они наполнили водой большую бочку, и опустили туда капитана, после чего унесли ее с палубы, подальше от палящего солнца.

Наступила ночь, и полная луна выглянула из-за облаков. Девочке не спалось. Она решила тихонько вылезти из своего гамака и пойти полюбоваться новой пленницей, чья чешуя была похожа на блестящие монеты. Осторожно пройдя до того места, где стояли бочки с рыбой, она положила руку на дверь и вздрогнула, услышав, как за ней затрещали доски и плеснулась вода. Любопытство победило страх, и девочка бесшумно вошла внутрь...
Серебристый вихрь пронесся навстречу ей, и прижал ее к стене, безжалостно стискивая шею и плечо. Сквозь слезы страха девочка пыталась разглядеть напавшего, но встретила лишь полный злобы взгляд сине-зеленых глаз. Но внезапно злоба сменилась растерянностью, жилистая рука на ее шее ослабила хватку и нападавший попятился, запуская дрожащие пальцы в короткие светлые волосы. «Не ты...Не она...»
На капитана было жалко смотреть. От былой гордости остался только блеск в глазах – изможденный, обнаженный, покрытый ссадинами, он тяжело дышал и шептал что-то бессвязное. Все его тело, от шеи до середины бедер, опутывала блестящая прочная сеть.
Девочка не убежала. Она осталась стоять, прижимаясь к теплому дереву, и широко открытыми глазами смотрела на мужчину.
«Кто ты?»
//Для девочки, которую только что пытался придушить голый и возможно не совсем нормальный мужик в рыбацкой сетке, поведение немножко… illogical. Драпала бы лучше куда подальше.

И тогда он рассказал ей все, что помнил, всю историю, от начала до конца. А когда настал рассвет, и небо окрасилось бледными оттенками лилового и оранжевого, ей пришлось поверить в его рассказ. И случилось это в тот миг, когда нити, опутывавшие капитана, вспыхнули белым светом, и тело его изогнулось, меняясь на глазах девочки, когда огромная рыба с аквамариновыми плавниками вновь забилась на дощатой палубе.
Весь оставшийся путь до родного порта девочка провела в раздумьях о судьбе капитана. Когда на горизонте показались очертания берега, она задремала с одной только мыслью: «Если бы я могла ему помочь…»
Ее сон наполнился красками – она увидела себя на песчаном берегу, рядом с темноволосой женщиной, которая ответила вопросом на незаданный вопрос. «Почему ты хочешь ему помочь?» – угольно-черные брови колдуньи вопросительно изогнулись. «Он несчастлив!» – пылко ответила девочка. «Он расплачивается за свои промахи». Колдунья отвернулась, равнодушно изучая море. «Ты не сможешь. Ты еще не любишь его, у тебя нет того желания, которым ты могла бы закалить свою сеть, что удержит его на берегу. У тебя даже не из чего ее плести». И она склонила голову к плечу и окинула взором короткие, до плеч, волосы девочки. «Должен быть способ!» - упрямо отозвалась та. «Если хочешь, можешь занять его место. Ты готова пойти на такое?» «Нет», - опустила голову девочка. Колдунья улыбнулась. «Есть еще способ. Если ты не можешь привязать его к берегу, обрежь сеть, что держит его в море». Перед глазами дочки рыбака серебристо блеснули веревки, опутывавшие тело капитана. «Как?» «Простой нож тут не поможет, - покачала головой женщина, - сеть была сплетена по правилам. Так же должен быть закален металл, чтобы перерезать путы». И она рассказала девочке, как приготовить нужный нож.

«Песней звонкой край точи, солнца крепят сталь лучи, чтобы плоть не мог рассечь – от огня его беречь»

Перед тем, как исчезнуть, колдунья предупредила ее, что резать сеть будет непросто, потому что ее нити уже почти вросли капитану в кожу. «Ему будет больно, но если ты действительно хочешь освободить его – заставь его терпеть». И напоследок вложила ей в руку витую ракушку. «Отпустишь его в море – и он не вернется обратно к следующему полнолунию, потому что не будет помнить тебя. Чтобы этого не случилось, за день до нужной ночи дунь в эту ракушку, как в рог, и за много миль он почует твой зов и приплывет к тебе, где бы ты ни была».
…Когда рыбаки переносили улов со своей лодочки на берег, одна из бочек треснула. Дно у нее отвалилось, и, увлекаемая потоками воды, на мокрую и скользкую палубу шлепнулась серебристая рыба с сине-зелеными плавниками. Рыбаки и глазом моргнуть не успели, как она уже выскочила за борт и с громким плеском ушла в глубину под их горестные, разочарованные крики…

Прошли недели. И однажды утром девочка вышла на берег моря, подставляя лицо теплому ветру, и что есть силы дунула в ракушку-рожок. Он отозвался в ее руке теплом ее дыхания, но ни звука не вырвалось из его узкого раструба. Удивленная, она подула еще несколько раз, и он по-прежнему молчал. Опечалилась девочка. «Он не услышит меня». Она провела ладонью по коротким ножнам, что принесла с собой, осторожно положила их за пазуху и, надев шнурок с ракушкой на шею, ушла домой.
Наступила ночь, и луна вышла из-за светлых облаков. Ее свет озарил волны прибоя, и выблеснул короткой вспышкой недалеко от берега; море там заволновалось и с шорохом выпустило наружу темную фигуру.
«Я пришел», - раздался в тишине твердый голос.
Но – к кому? Капитан не знал. Он слышал только настойчивый зов, что тянул его в переплетение улиц деревни, рядом с которой он оказался. Повинуясь ему, он припустился бежать, ровно и мощно, как дикий кот, тенью мелькая под чужими окнами, до тех пор, пока не почувствовал, что пришел. Бесшумно прокравшись в высокой траве к стене небольшого домика, он осторожно открыл ставни и нырнул в полумрак комнаты, где спала девочка.
«Я пришел!» - вновь воскликнул капитан, и на этот раз его голос был наполнен радостью узнавания. «Я здесь!» - повторил он, и она открыла глаза.
«Пойдем».

…Песок на берегу был забрызган алым. Не нож, закаленный по совету колдуньи, резал кожу мужчины, но сама сеть не отпускала его, врезаясь в плоть и цепляясь за своего пленника до последнего. Пальцы девочки скользили на рукояти, работа шла медленно и тяжело, и, шаг за шагом, капитан освобождался от своих пут, что каждую полную луну вновь и вновь превращали его в обитателя моря. Небо светлело. Девочке оставалось снять последнюю блестящую петлю с запястья измученного капитана – она никак не хотела поддаваться – как вдруг ее ресницы позолотил первый отблеск рассветного солнца. Не желая сдаваться, не желая отдавать его обратно безжалостным водам и луне, она с криком дернула сеть, и когда та поддалась, рассвет вступил в свои права. И петля, уже ослабленная, но все еще обвивавшая руки капитана и девочки, в мгновение ока стянула их запястья вместе и исчезла, оставив лишь красные полукружья на коже.
Капитан замер. Девочка смотрела на него во все глаза, боясь, что сейчас его тело вновь охватит серебристое сияние, и плеск возвестит о том, что рыба вернулась в свою стихию. Но капитан по-прежнему был человеком. Медленно, словно через силу он повернул голову, посмотрев на свою руку, и глаза его заблестели.
«Они меня не отпустили, - безумная дрожь объяла его тело, когда он посмотрел на море и едва заметную в розовеющем небе луну, - Они ослабили хватку, но не отпустили меня. И теперь…».
«…И теперь каждую ночь полнолуния две сверкающих рыбы будут неразлучны в морских водах», - прорезал тишину звенящий голос. Они обернулись, и увидели прекрасную златовласую девушку в летящих одеждах. Ее тонкие губы изогнулись в усмешке, когда капитан узнал ее. «Ты!» - яростно подался он навстречу бывшей русалке. «Вы теперь связаны, - ничуть не смутившись. она повернулась к девочке, - Когда луна заберет его, она заберет и тебя. Когда море вернет тебя, оно вернет и его. Привыкайте». И она со смехом прошла мимо, направляясь к пристани…

Так и вышло. Капитан остался жить в деревне, и, вместе с отцом девочки и другими рыбаками, выходил в море, всегда возвращаясь с отличным уловом.
//Вот так он отблагодарил своих рыбьих собратов, такой-сякой!
И каждое полнолуние они вдвоем исчезали в темных водах, превращаясь в летучих рыб – с чешуей цвета серебра и зеленоватой меди – чтобы утром вернуться на берег.
А когда теперь уже девушке исполнилось семнадцать лет, они сыграли свадьбу. И после этого уже никогда не слышали зова луны и моря, и не обрастали чешуей.

@музыка: ...

@настроение: ...

@темы: кто самый лучший из рулевых?, мрачный муз пришел